Вблизи Софии
Шрифт:
В коридоре послышались шаги. Это Таня возвращалась с ночной смены. Она достала из своей тумбочки бинт и все остальное, нужное для перевязки, и вынесла в коридор Младену.
Рабочий ждал его на улице. Младен передал ему медикаменты, а сам направился к Евтимову, пригласившему его переночевать у себя. Дом Траяна находился на противоположном склоне. Младен долго шагал в темноте по липкой грязи. Эта вынужденная ночная прогулка отвлекла и успокоила его.
Ощупью он нашел ручку двери, на цыпочках вошел в комнату и через два шага наткнулся на стул. Тот с грохотом отлетел в сторону.
— Кто там? — спросонья вскинулся Траян. — А, это вы? Ничего, ничего, зажгите лампу…
— Да нет, не надо. Я уже присмотрелся…
Раньше Младен относился к Евтимову с некоторым предубеждением. Как всякий молодой, самонадеянный, полный новых идей человек, он считал все, принадлежащее прошлому, консервативным и был убежден, что люди старше его не могут понять нового и не могут приобщиться к нему, а только стоят в стороне и критикуют. Но чем дальше, тем больше привлекали его в Траяне жизнелюбие, пытливый ум, логика мышления и прекрасное знание техники. Способность быстро ориентироваться и творческие находки Евтимова поражали Младена, а его твердость при отстаивания своих принципов просто покоряла, и молодой инженер уже находил в беседе со своим старшим коллегой все большее удовольствие и пользу.
Но в эту ночь Младену хотелось поговорить с ним совсем о другом. Ему нужна была отдушина, необходимо было поделиться с кем-нибудь своими мучительными раздумьями, связанными с Лиляной, понять самому, что помешало ему войти к ней. Если бы он не видел Сиджимкова и Таня не появилась в коридоре, он бы вошел? Нет, все-таки нет. Причина была глубже. На первый взгляд совсем незначительная подробность, но она открыла ему глаза, он увидел Лиляну совсем в другом свете.
Невзначай брошенная Лиляной фраза о книгах напомнила ему многое. Раньше, увлеченный ею, он просто не придавал этому особого значения. Взять хотя бы то, какую незавидную роль она заставила его играть тогда в ресторане, в компании ее дружков. Он должен был стеречь пальто Лиляны, в то время как она танцевала и кокетничала с другими. Он или Тошков — для нее это в сущности безразлично.
Сегодня он понял это особенно ясно. Разве о такой женщине мечтал он в трудные студенческие годы? И ее ли взгляд, полный пренебрежения, будет поддерживать его при каждой трудности, которая встанет на их пути?
— Я, наверное, разбудил вас своим вторжением? — виновато проговорил Младен.
— Ничего, ничего. Это неважно. Ведь мы тут одна большая семья.
Траян сказал и сам удивился своим словам. Он всегда так ценит порядок, комфорт, уединение и вдруг сейчас рад видеть своего молодою сослуживца, энергичного и честного юношу, к которому он еще недавно питал предубеждение. Комната была тесная. Две кровати около стены, тумбочка между ними и стол заполняли ее почти всю. Как всегда в первый раз на новом месте, Младен чувствовал себя неловко. Усталости словно и не бывало. Он не знал, заснул ли Евтимов, а если нет, расположен ли вообще к ночному разговору. Но между ними была темнота, она уничтожала отчуждение, стеснительность, сближала и объединяла их. Молодой инженер заговорил снова:
— Моя гостья, может быть, вам досаждала сегодня вечером?
— Напротив. Была очень мила. Она интересная девушка. Красивая и привлекательная. Быть с ней в компании приятно. Но недолго — не всегда. Простите, я не обижаю вас? Может быть, вы близки с ней?
— Мы хорошие знакомые. А в сущности мне кажется, что я ее совсем не знаю.
Младен смотрел в темноту и продолжал, словно разговаривая сам с собой.
— Она очень капризна. Сердится, что я не приезжаю в Софию каждую субботу. А вот моя мать — старая женщина, а понимает, что дело нельзя оставить ни на час, и не упрекает меня. Но с Лиляной все иначе. Сидим мы с ней как-то в кафе. Я беспокоюсь, как там, на бетонном заводе. А она спрашивает,
— И что же? — спросил Траян.
— Она мне нравится как женщина. Но вы же видели, как она держится. Вы, может, скажете, чтобы возбудить ревность? Нет и нет! Это в ее характере.
— Я понимаю вас. Вы бы хотели, чтобы она полюбила вашу работу, жила вашими тревогами.
Младен в эту ночь не мог ничего скрывать, даже того, чего не доверил ни Ольге, ни Весо:
— Сначала, когда меня сюда назначили, я хотел отказаться, остаться в Софии. Из-за нее. Но стройка как-то незаметно увлекла меня. И, когда я приезжал в город, даже когда бывал с ней, я не мог не думать о работе. А только заговорю об этом, она мне зажимает рот.
Младен закрыл глаза и явственно почувствовал на своих губах прикосновение ее мягкой, благоухающей ладони.
Теперь молчание нарушил Евтимов:
— Зарев, вы спите?
— Нет, не спится.
— Я вот все думаю о вашей девушке. Красивая, остроумная, но все же она из прошлого. Современные девушки совсем другие.
— Уж не хотите ли вы, чтобы она была синим чулком — не причесана и в обвисшей юбке? — обиделся Младен.
Он мог находить недостатки в Лиляне, но его задевало, когда это делали другие.
— Совсем не хочу, — рассеянно ответил Траян.
Сегодня Ольга была в Буковице. С чем можно сравнить весенний день, утреннюю росу, ласточку, которая отряхивает крылышки после теплого дождя, цветущую ветку яблони? С молодостью!
Молодость и свежесть — вот что принесла с собой Ольга. И весь день Траян был полон ароматом молодости и свежести. И когда он говорил о современных девушках, то думал только об Ольге.
— Современная девушка красива, изящно одета, остроумна и жизнерадостна, — продолжал Траян. — Но пусть смыслом ее жизни будет не только стремление нравиться мужчинам. В ней должен чувствоваться живой человек, а не изнеженный цветок.
Все мысли Доры были только о Траяне, она понимала его, интересовалась его работой, верила в него. Но не о ней думал он сейчас. Из всех, кто был на строительстве, только Ольга не сомневалась в его успехе в Буковице. Как смогла эта хрупкая девушка вдохнуть в него силу и уверенность? И он оправдает ее доверие!
Темнота располагала ко все более и более откровенному разговору. Траян, обычно сдержанный, молчаливый, раскрывал теперь самое заветное.
— Я, конечно, жалею, что уже не молод. Я бы хотел начать все сначала, не иметь опыта, но и не знать сомнений и колебаний. Мне хочется быть таким же восторженным, как вы, молодежь. Люди пожилые — или мрачные неудачники, или надменны, если им повезло. Молодые же неопытны, но у них есть воля, упорство, энергия. Я бы хотел жить завтрашним днем. И пусть моя память не будет обременена воспоминаниями о прошлом.
Младен задумался над образом современной девушки, который нарисовал Евтимов. Он вспомнил Ольгу, всегда такую подтянутую, жизнерадостную. А какой замечательный она товарищ! Всегда тебя выслушает, все поймет. Младен увидел Ольгу, стоящую на ступеньке автобуса. Как она звала его и как потемнело ее лицо, когда он отказался ехать…
И долго еще мужчины, молодой и пожилой, лежа в темноте с широко открытыми глазами, думали, сами не подозревая того, об одной и той же девушке.
Потом мысли Младена обратились к последним словам Траяна — о молодости, о грузе колебаний и воспоминаний о прошлом. С тех пор как он увидел Евтимова за делом, и особенно после успешной организации работы шахты, Младен по-настоящему оценил своего старшего товарища. Он давно уже заметил ту неприязнь, которую питало к Траяну руководство стройки, но раньше не решался об этом заговорить. Сегодня он должен сделать это.