Вблизи Софии
Шрифт:
— Оля, вернись, — сказал Младен, — тут опасно.
— А ты?
— И я иду. Только позову людей.
Раздался сигнал дрезины, и им опять пришлось отойти к стене. Двое крепильщиков, опершись на лопаты, спокойно разговаривали.
— Ты женат?
— Нет. Да я пока и не думаю о женитьбе. Еще погуляю. Успею натерпеться.
— А я вот скоро стану свекром. Мой в армии. Был тут в отпуске, да, не спросившись меня, сговорились.
— Я пришел сюда в январе… нет, постой, в феврале, на Трифона. Виноград подрезали, а на другой день я пошел. И в первый же вечер
— Пьют. Да и как не пить? Работа тяжелая.
В другой раз Младен обязательно вступил бы с ними в разговор, но теперь только сказал коротко:
— Выходите, товарищи! Немедленно кончайте работу!
Издалека донесся гул и треск.
— Оля, иди наверх.
— Неладное дело, — как бы про себя бросил бригадир и громко крикнул: — Все наверх!
Девушка сжалась. Она никогда не испытывала такого страха. Ноги подкашивались, дыхание прерывалось. Она пошла к выходу, но тут же вернулась.
— Младен, — Ольга напряженно вглядывалась в темноту. — Младен! — и она бросилась к нему. — А ты?
— Беги, тебе говорят!.. Сейчас приду. Только посмотрю, все ли ушли.
Показалась большая группа рабочих. Люди бежали, кидая в беспорядке кирки и лопаты. Электрическая лампочка вспыхнула и опять погасла. Стало совсем темно. Раздался страшный треск, посыпались земля и камни.
— Мы отрезаны!.. — послышался далекий голос. Стало очень тихо. Все молчали. Только со стуком падали куски породы. Кто-то вздохнул. И опять тишина. А потом стоны и вдруг чей-то дикий вопль:
— Пустите меня! Я хочу наверх! Мне страшно! Я не хочу быть заживо погребенным!
Ольга, дрожа, схватила Младена за руку.
Мощный толчок потряс землю, будто скала раскололась.
— Молчи! — крикнул Младен. — Мы не дети. Нас спасут, наверху же не сидят сложа руки.
И вдруг голос, словно из-под земли:
— Я говорил, нужно было лучше крепить. А инженера Тошкова никогда не найдешь. Распоряжается из кабинета.
Еще один толчок. Новый поток земли и камней обрушился со свода.
Девушка лежала без движения; глаза, рот были полны песка. Она не ощущала боли, только дышать становилось все труднее. Без страха подумала: «Еще один вдох — и конец».
И в тот же момент до нее донесся стон. Младен звал ее. Она должна ему помочь. Ольга не знала, откуда у нее взялись силы освободиться от давившего ее песка. Младен рядом. Еще усилие. Она вытащила руку. Освободила лицо. Теперь можно дышать. Открыла глаза. Темнота. Хотела встать, но земля давила на ноги. Она потянула руки, ища Младена. Встать не было сил. Как во сне, она услышала чьи-то глухие голоса. По забою шли проходчики с карбидной лампой. Ольга огляделась. Совсем близко от нее, вытянувшись во весь рост, лежал Младен лицом в ее сторону. Ольга протянула руки, хотела освободить его голову от земли. Нащупала плоский камень. Слабым голосом позвала на помощь и потеряла сознание.
36
В это же время Дора и Светла выходили из библиотеки.
— Папа всегда выполняет на сто процентов, — сказала Иринка.
— А мой на двести, — и Борко показал на стрелку. — Лучше моего папы никто не работает.
Люди проходили мимо быстрым шагом. Некоторые бежали. По направлению к шахте пронесся грузовик. Но Дора и Светла ничего не замечали, заглядевшись на ребятишек.
Светла весело рассмеялась. Но вдруг смех ее оборвался. Она испуганно схватила Дору за руку:
— Что-то случилось!
На дороге все чаще появлялись бегущие люди. Мелькнул белый халат медсестры. Главный инженер прошел, не поздоровавшись. Женщины посмотрели друг на друга глазами, полными ужаса.
— Траян был у главного инженера, — удивилась Дора. — А что если от него он пошел в туннель?
Голос ее осекся. Губы дрогнули.
Обе побежали вниз. У входа в туннель суетились люди, тащили лопаты, кирки, тачки. Среди шума и крика можно было разобрать отдельные восклицания:
— Людей засыпало! И инженер там!
— Какой инженер? — беззвучно спросила Дора. Отчаяние придало ей силы. Она стала яростно прокладывать себе дорогу в толпе. Какой-то рабочий возбужденно рассказывал:
— Я первый услышал, что начался обвал. Сказал инженеру Зареву, он был там с Таневой. Она пошла к выходу, но потом вернулась за ним. И тут раздался страшный треск. Я бросился к выходу. Меня камнем по руке ударило, даже рукав разорвался. Вот, смотрите. И Павел со мной был. Он упал, еле-еле я его успел вытащить. Теперь его увезли в амбулаторию: в голову ранило. Ведь говорил же я, что случится несчастье. У меня на этот счет глаз наметанный. Уж сколько лет в шахте работаю!
И только теперь Дора увидела Траяна. Она его едва узнала. Усталое, постаревшее лицо. Дора взяла мужа под руку, прижалась к нему:
— Траян! — прошептала она.
Он нервно вырвал руку.
— Оставь меня! Разве ты не знаешь? Людей засыпало. И Ольга там.
Услышав про обвал, Траян бросился сюда. По дороге дедушка Гьоне сказал ему, что Ольга и Младен остались в туннеле.
— Ты сам видел, как они вошли туда? Ты уверен в этом?
— А как же? Я ждал инженера Младена, надо было с ним потолковать. А они тут как тут. За руки взялись, бегут и смеются. Молодость! Да, вот так-то человек и не знает, что его ждет, когда придет его последний час…
Значит, все это обман. Как он мог так заблуждаться? Эта зеленая поляна, молодость, цветы опьянили его. Он вообразил, что она говорила о нем, но свой букет Ольга нарвала для Младена. А он, безумец, чего-то ждал!
Траян не спрашивал, все ли живы, да никто бы и не смог ему ответить. Он прислонился к стене, в кармане зашуршала бумага. На ней только час назад, ожидая глазного инженера, он писал Ольге. Слова сами просились на бумагу, ему хотелось признаться ей, прежде чем она уедет в Софию. А они в это время шли, взявшись за руки, и смеялись.