Вдохни океан
Шрифт:
— В моей голове, — акцентирую я. — я не могу представить себя с тобой, и пока она работает, ничего не выйдет. Может для мужчин это и не так, но у женщин основной центр удовольствия всё же в мозгу.
— Может иногда стоит отключать голову? — спрашивает риторически. — Просто расслабиться и получить удовольствие?
Оставляю его слова без ответа. Вместо этого пихаю наглеца в бок, требуя освободить помещение. Пытаться вытолкнуть его из кровати всё равно, что двигать гранитную плиту — бесполезно. Выругавшись, выбираюсь из кучи одеял сама, радуясь, что уснула прямо в платье. Ужасно хочется пойти в душ, но в этом идиотском риаде ни на одной двери нет замка. В данный момент Кир не вызывает доверия, особенно с учётом того, что его возбуждённое состояние четко обрисовывается тонкой тканью домашних штанов. Вместо такого желанного душа иду на кухню и варю себе кофе. Двойной эспрессо, черный как моя жизнь с некоторых пор.
Кир присоединяется чуть позже, никак не возвращается к произошедшему в спальне. Он — сама любезность. Улыбается мне, ведёт себя исключительно по-джентельменски и явно пытается очаровать. Извини, малыш, не в этой жизни.
С этого злополучного утра наши отношения снова меняются. Не могу сказать в лучшую или худшую сторону — просто они другие. Он больше бывает дома и чаще разговаривает со мной. Выпытывает, какая музыка мне нравится, какая любимая игрушка была в детстве и ещё тысячу мелочей, из которых состоит жизнь. О себе рассказывает тоже, хотя я не спрашиваю. Я вежливо улыбаюсь, отвечаю, но в душе зияет чёрная пропасть. Всё время хочется плакать, закрыться в комнате и не вылезать из-под одеяла. К планшету с настроенной сетью я больше не прикасаюсь — читать нет настроения, смотреть фильмы не хватает концентрации, я постоянно отвлекаюсь, теряясь в пространстве и времени, и упускаю сюжетную линию. Пока Кир находится на своих тренировках, я бесконечно плаваю в бассейне — вода хоть немного размывает приклеившуюся намертво безысходность. Но всегда стараюсь выйти заранее, дабы не провоцировать его. День идёт за днём, и я просто надеюсь, что рано или поздно это закончится. Когда-нибудь я буду сидеть на своём собственном диване в Аране и рассказывать нашим с Алексом внукам о приключениях в экзотической Палере как о чём-то захватывающем. Только эта мысль и удерживает меня на плаву.
Две недели спустя меня навещает Дина. Пытается уговорить на покупку шикарного вечернего наряда и «вот этого милого колье». Я только закатываю глаза и решительно отказываюсь. Дина же рассказывает, что она с мужем только вернулась из поездки в Давил. Взахлёб делится впечатлениями от увиденного, ведь она впервые была в этом городе. А Давил может впечатлить даже искушённого путешественника своими небоскрёбами, разветвлённой системой монорельсов, проложенных на высоте десятого этажа и выше, огромным количеством развлечений на любой вкус.
— Жалко только на концерт не попали — сокрушается она.
— Что за концерт?
— Давно хотела сходить на Эванса. А его отменили. Но зато, вместо концерта мы пошли на ледовое шоу, и это было потрясающе! — Восклицает девушка, не замечая моего состояния. А я лихорадочно размышляю. Алекс попал в клинику одиннадцатого марта, сейчас уже середина апреля. Неужели он до сих пор на реабилитации? Или что-то ещё случилось? Не обращая внимания на удивлённую моим поведением Дину, срываюсь за планшетом. Лихорадочно листаю ссылку за ссылкой прямо в спальне, напрочь забыв о подруге. И снова никакой конкретики. Только информация об отмене ряда концертов без объяснения причин. Что с тобой, мой мальчик? Как же мне узнать? Откидываюсь на кровать и безучастно смотрю в потолок. Дина заходит в комнату. Она очень тактичная девушка, поэтому никак не комментирует моё бегство с кухни, где мы сидели до этого. Поднимает упавший на пол планшет, хочет положить на крошечный туалетный столик, но передумывает, заметив, что открыто на нём. Я наблюдаю за ней: догадается или нет?
— Мари, — нерешительно начинает она. — Этот Александр, это кто-то важный для тебя?
Хочется крикнуть: ты даже не представляешь, насколько! Но я упорно молчу. Смысла в этом не больше, чем в утолении жажды колой. Дина вздыхает, садится рядом со мной и тихонько гладит по плечу. Спустя какое-то время беру себя в руки и предлагаю вернуться на кухню. Девушка с улыбкой кивает и ведёт меня обратно как маленького ребёнка. А ведь она гораздо младше, осеняет меня.
— Сколько тебе лет? — Интересуюсь впервые с момента нашего знакомства.
— Девятнадцать, — отвечает тихо. Всего лишь девятнадцать, а она уже три года замужем, дочке скоро годик и ведет себя так спокойно и мудро, словно не знает, что такое молодость и страсти. Насколько же мы разные.
Дина проводит со мной ещё, по меньшей мере, час, стараясь отвлечь и заболтать. Но в итоге ей всё равно приходит время возвращаться домой. А я остаюсь со своими переживаниями один на один. И, слава богу, что Кир на тренировке, только его присутствия мне сейчас не хватало для полного счастья. Беру планшет и иду в зал. Но я не собираюсь тренироваться. Сейчас душа просит того, чем я не занималась ни разу с тех пор, как оказалась в Палере. Я хочу танцевать. Выплеснуть всю накопившуюся боль в движении. Включаю одну из последних песен Алекса на репит и танцую, танцую, танцую… Мой танец не похож на танец в общепринятом смысле слова, это скорее трепыхания бабочки, попавшейся в сачок. Движения слишком дёрганые, рваные. Но не это сейчас важно. Мне необходимо избавиться от дикого напряжения, сковывающего меня вот уже полтора месяца. Я прерывисто дышу, силы отказывают и на словах «я готов к тебе лететь» обрушиваюсь на пол. Командую помощнику выключить музыку — теперь хочется тишины и умереть. Слышу шорох одежды у себя за спиной, оборачиваюсь и вижу, что в дверях, облокотившись о косяк, стоит Кирам. Не знаю, как долго, но это и не важно.
— Я бы хотел увидеть, как ты танцуешь, — говорит он. А мне нечего ему ответить, да и дыхание всё ещё не могу поймать. — Поговорим? — После минутной заминки предлагает парень, и я нехотя встаю на ноги.
Мы идём в гостиную, что странно. Мы вообще там редко бываем. В основном проводим время в своих спальнях, тренажёрном зале или на кухне. Со вздохом облегчения буквально падаю на мягкий диван. Кажется, завтра всё тело будет нещадно болеть. Но я не забываю, выбрать место посадки как можно дальше от мальчишки. Всё ещё ему не доверяю.
— Я чувствую, что тебе плохо и не знаю, что сделать, чтобы это исправить. — Начинает Кир. — Помоги мне, расскажи, чего тебе не хватает.
Он сидит, облокотившись на колени локтями, руки сцеплены в замок, лицо опущено вниз и я не вижу его выражение. Слышно, что слова даются ему нелегко. Но никто и не обещал, что это будет увеселительная прогулка. Я бы много что могла ему предъявить. Что мне нужна свобода и джинсы, что я хочу плавать в море, а не в бассейне, и доску для сёрфинга, что хочу ужинать в ресторане и сделать татуировку «ненавижу Палеру». И ещё миллион вещей невозможных в этой стране. Только толку в этом ни на грош.
Молчание затягивается. Надо что-то сказать, причём так, чтобы не разругаться в пух и прах.
— Я чувствую себя как заключённый в тюрьме, всегда в четырёх стенах. — Выдаю, наконец, самое безобидное, что приходит в голову.
Он вскидывается:
— Но ты же ездишь по магазинам!
Я издаю глухой стон.
— Извини, — говорит покаянно. — Я не понимаю, объясни.
Я тщательно подбираю слова, чтобы не нагрубить и при этом донести до него суть моих пожеланий:
— Это не одно и то же. Я хочу гулять по пляжам, паркам и просто улицам. Тогда, когда я этого хочу, а не тогда, когда у тебя вдруг найдётся на меня минутка. А магазины — это суррогат свободы. Скорее опротивевшая обязанность. Ты же должен понимать. Вспомни, когда ты ослеп и больше не мог идти туда, куда тебе хочется, без посторонней помощи. То же самое, Кир.
— Прости, в моём расписании не предусмотрено много времени на пляжи и парки. — Язвит парень. Я вкалываю, чтобы ты могла ни в чём себе не отказывать.
— А ты меня спросил, надо ли это мне?
Он вскакивает и нависает надо мной, опираясь на спинку дивана. Его ноздри раздуваются. Дипломат из меня вышел хреновый.
— А что тебе надо?! — Кирам почти срывается на крик. — Чего ты хочешь, Мари?! Я тебе не нужен и не интересен, это я прекрасно понимаю. Так дай мне заботиться о тебе так, как я считаю нужным!