Вдоль по памяти. Шрамы на памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства
Шрифт:
А в понедельник, 28 августа, в коридоре только открытого Атакского полевого райвоенкомата стоял в очереди один из первых добровольцев района девятнадцатилетний Николай Яковлевич Единак. Однорукий майор был озадачен напористостью добровольца, миновавшего сержанта и лейтенанта и пробившегося на прием к нему, военкому. Устав таких отношений не предусматривал.
Родом с бывшей оккупированной территории, необученный, без практической подготовки добровольный новобранец требовал определить его в авиацию либо в разведчики. Не зная, как
В это же время к военкому зашел старший лейтенант, заместитель начальника по технической части аэродрома временного базирования с левого берега Днестра за Могилев-Подольским. Требовались призывники для подготовки команды технического обслуживания. На аэродроме базировалась разведывательная эскадрилья одномоторных самолетов АН-2 (кукурузник). Лейтенант искал новобранцев, мало-мальски знакомых с техникой, слесарным делом, мотористов и водителей.
История умалчивает об этапах профессиональной подготовки нашего героя. Известно, что уже через неделю красноармеец Единак Николай Яковлевич в разведывательной эскадрилье стал незаменимым. Но чаще он вылетал на разведывательное задание в качестве топографа, фотографа, а, при необходимости, и механика.
Середина сентября сорок четвертого... Над нижней частью Елизаветовки стал кружить на доселе невиданно малой высоте АН-2. Многие жители такое чудо увидели впервые. Наконец, выбрав направление, самолет, быстро увеличивающийся в размерах, заходит на посадку. Самолет сел на длинную полосу, занятую уже созревшей, но еще не убранной кукурузой. Сбивая высокие кукурузные стебли, рассеивая вокруг зерна разбитых пропеллером и крыльями початков, самолет сел на огород моей бабы Явдохи и остановился в нескольких метрах от плетеной изгороди виноградника моего деда Михася.
Из самолета на землю тяжело выбрался пилот в мешковатом комбенизоне. Он, казалось, был в настроении, далеком от благодушного. Озабоченно обошел летательный аппарат, проверяя, нет ли повреждений. Особенно внимательно он приглядывался к расчалкам, на которых были намотаны куски кукурузных стеблей и сорняки.
Второй прилетевший был в новенькой летной форме, тщательно пригнанной по его фигуре. Ловко спрыгнул с самолета. Разминаясь, присел, развел руки. Выглядел он молодцевато, летный шлем залихватски слегка сдвинут к затылку. Короткие, тщательно начищенные сапожки были собраны книзу в плотную гармошку. В отличие от пилота, лицо его источало радость, гордость и восторг...
А с нижней части двора по меже уже спешила к приземлившемуся самолету баба Явдоха:
– Люди добрi! Такэ велике и високе нэбо! Ви не мали дэ литате, аж мiй город найшле. Дивiтся, вся кукуруза котове пiд хвiст! Чем я в зимi буду куре годувати?
Стоявший у самолета военный щеголевато подошел к бабе Явдохе, отдал честь, обнял и поцеловал в обе щеки.
Баба Явдоха опешила...
– Вуйно! (Тётя) Закончим войну, победим врага, я сам посiю, пожну и потереблю вам кукурузу! Вот семе самеме руками! Пятьдесят пудов! А сейчас - все для фронта, всё для победы!
– То сэ ты, Коля!? Ах, вобеванець ты такий! Гарештант! Шо ж вам так в сраци засвербило? Город минi так попартачете! Яки пидисять пудов? Шо я не знаю, шо ты тарахкаешь ще спритнище, як я сама?
Между тем вокруг самолета росла толпа. Это был первый в истории самолет, приземлившийся на территории села. Пилот не успевал отгонять пацанов, окруживших самолет. Бежали и взрослые. А Коля, между тем, распоряжался:
– Хлопци! Принести несколько ведер воды! Обобрать траву с крыльев! Вымыть самолет! Выставить охрану!
Уже обращаясь к пилоту, не сбавляя начальственного тона, сказал:
– Толя! Я на полчаса! Как договаривались, - выкинув вперед руку, посмотрел на часы.
– Вылет в пятнадцать ноль ноль!
Спустившись по меже, минуя, расположенный в двадцати шагах родительский дом, строевым шагом поспешил на долину. К Любе!
Пилот сокрушенно покачал головой и отрешенно махнул рукой. Вместе с ребятней стал распутывать траву, намотавшуюся на расчалки и стойки.
Коля тем временем открыл дверь бордея:
– Здравия желаю!
Коваль повернул голову, пристально вглядываясь в силуэт в дверях на фоне неба.
– Коля?
– и неопределенно качнул головой.
А девчата уже повисли на "пилоте".
– Наш Коля-а-а-а!
Кася тем временем порезала помидоры, огурцы, лук. Франя чистит чеснок. Люба режет сало. Галя разбивает яйца о край широкой сковороды. Коля окликнул:
– Галя! Нас двое! Я с подчинённым!
У ворот толпилась вся долишная ребятня. Высмотрев подростков Лазю Хаецкого и Колю Бенгу, поманил пальцем:
– Лазю! Коля! Бегом до самолета! У Явдошки в огороде! Пусть летчик закроет самолет и быстро сюда! Скажи, что яичница остывает!
Через несколько минут подростки подбежали к самолету:
– Товарищ летчик! Наш Коля приказал быть у Коваля! Яешня стегне! Бiгом!
– Дал бог напарника! Яешня стегне! Ох, влетит! Придется придумать что-то про вынужденную посадку... Да...Таки вынужденную!
Закрыл изнутри самолет. Прошел в кабину. Вынул из кобуры пистолет.
– Не идти же с оружием в гости!
Завернул пистолет в носовой платок, с трудом протиснул. Тугая пружина плотно прижала оружие под сиденьем.
– Сам черт не найдет! Испытано не раз!
Надвинул стекла в кабине. Всё закрыл. Муха не пролетит...
Вышел из самолета, повернул ручку, провернул и вытащил ключ. Подергал. Надежно!
– Ребята! Покараулите?
– Да! А як же?
Когда пилот в сопровождении подростков входил во двор Прокопа, все уже садились за стол. Пилота, как почетного гостя усадили в торце стола. Коваль разлил по стопкам. Пилот вначале отказывался: