Вдовы (сборник)
Шрифт:
— Ну, кто-нибудь, по которому сразу было бы видно, что он явно не отсюда, — объяснил Браун.
— Никто, — сказал привратник.
Когда они уходили, им показалось, что на разговор ушло минимум дня полтора. А на самом деле было всего несколько минут четвертого.
Кирпичный дом номер 274 по Саундер-авеню был скрыт за пышной летней листвой. Им потребовался почти целый час, чтобы, продираясь сквозь невыносимые уличные пробки, добраться сюда, на самый южный конец Айсолы, проделав путь
Они прикинули, что миссис Брэкетт не так давно перевалило за сорок. Волосы были едва тронуты сединой, на что она вряд ли обращала внимание, лицо — без тени косметики. Филлис Брэкетт была высокой и стройной женщиной. В широкой голубой юбке, голубой блузе, плетеных сандалиях и простеньком ожерелье из бусинок, она выглядела весьма привлекательно.
Они предварительно позвонили ей, и она ждала их, даже приготовила к их прибытию графин с холодным лимонадом. Браун и Клинг были готовы облобызать следы ее ног в сандалиях: оба просто изнемогали от жары и жажды.
Они сидели на кухне, затененной кленом, росшим прямо за окном. Две девчушки плескались в надувном бассейне под деревом. Госпожа Брэкетт объяснила, что это ее внучки. Дочь и зять были в отпуске, поэтому миссис Брэкетт взялась нянчить двух белобрысых малюток, сейчас весело бултыхавшихся во дворе под окном.
Браун объяснил ей цель визита.
— Ну, конечно, — тотчас же отозвалась она.
— Вы сдавали квартиру некоей Сьюзен Брауэр.
— Да, верно, — сказала она.
— Значит, это — ваша квартира...
— Да, до недавнего времени я там жила.
Они посмотрели на нее.
— Я недавно разошлась, — сказала она. — Я — то, что называют соломенной вдовой.
Клинг впервые слышал такое выражение. Да и Браун тоже. Поэтому оба решили, что так называется разведенная женщина. Век живи — век учись.
— Я отказалась от алиментов, — заявила она. — Зато забрала эти апартаменты и большую сумму наличными. На деньги купила вот этот домик и получаю две четыреста в виде ренты. Мне кажется, сделка неплохая.
Она улыбнулась. Они согласились, что сделка действительно очень неплохая.
— Скажите, кто-нибудь помогал вам вести дело? — спросил Браун. — Ну, скажем, при сдаче в аренду квартиры в той части города. Агент по сделкам с недвижимостью? Или, может быть, посредник?
— Нет. Я дала объявление в газете.
— И ответила на него именно Сьюзен Брауэр?
— Да.
— Я имею в виду — лично, сама, — уточнил Браун. — Написала? Позвонила?
— Да, она мне позвонила.
— Сама? Не кто-нибудь другой вместо нее? Это был мужчина, не так ли? Он позвонил?
— Да нет, это была сама мисс Брауэр.
— Ну и что же потом произошло?
— Мы договорились встретиться в квартире. Я показала квартиру, она ей понравилась. А потом мы договорились о ренте.
— Она подписала договор о найме?
— Да.
— На какой срок?
— На один год.
— И когда это было? — спросил Клинг.
— В феврале.
"Шустрый парень, — подумал Клинг. — Встретил ее на Новый год, а уже через месяц переселил в это гнездышко". Браун думал примерно о том же самом.
— Не знаю уж, что и делать теперь, когда она... Ужасная трагедия, правда? — сказала Брэкетт. — Я думаю, мне надо посоветоваться с моим адвокатом. С тем самым, что оформлял договор. Кажется, мне именно это надо сделать.
— Да, — произнес Клинг.
— Да, — подтвердил Браун. — Миссис Брэкетт, я хочу удостовериться, что мы получили абсолютно точные сведения. Правда, что вы сдавали квартиру непосредственно мисс Брауэр?
— Да. И каждый месяц она посылала мне чек. На этот адрес.
— Без посредников? — спросил Браун.
— Без посредников. Ведь это же наилучший способ, — сказала она и улыбнулась.
— Знаете ли вы кого-нибудь по имени Артур? — спросил Клинг.
— Нет. К сожалению, нет.
— А не знакомила ли вас мисс Брауэр с кем-нибудь по имени Артур?
— Нет. Если хотите знать, я вообще видела ее всего один раз, когда мы встретились на квартире. Ну, а все остальное — по почте. Впрочем, несколько раз мы перезванивались, когда она...
— О! И по какому же поводу?
— Она хотела знать, как работает одно приспособление... Знаете, в стене есть нечто вроде переключателя... Ну так вот, короче, она хотела узнать, какая комбинация у стенного сейфа. Но мне не хотелось ее в это посвящать.
— Она сказала, зачем ей понадобилось узнать комбинацию?
— Нет. Но я могу предположить, что ей что-нибудь требовалось положить в сейф, разве вы сами об этом не догадываетесь?
"Уж я-то догадываюсь", — подумай Клинг. А Браун мысленно уточнил: положить что-нибудь вроде двенадцати тысяч монет.
— Огромное спасибо за время, которое вы нам уделили, — сказал Клинг. — Мы это очень ценим.
— Выпьете еще лимонада? — спросила она.
Томас Мотт, мужчина довольно неопределенного возраста: не то перешагнул сорокалетний рубеж, не то к нему приближался. У него были жесткие седые волосы, глубоко посаженные карие глаза, и все лицо, казалось, было вылеплено из алебастра. Браун определил на глазок вес: килограммов пятьдесят пять, а рост — не более ста сорока... Стройный, худенький, в плотно облегающих черных джинсах, красном хлопчатобумажном свитере и плетеных шлепанцах на босу ногу. Он гармонировал с сокровищами своей антикварной лавки на авеню Дриттел, как танцовщик — с труппой русского балета. Браун решил, что он — гомосексуалист. Во всех его движениях сквозило нечто сверхсубтильное, сверхделикатное. Но на пальце красовалось золотое обручальное кольцо.