ВДВ. С неба — в бой

Скрынников Михаил Федорович

К этому времени нашу оперативную группу сменила группа генерала Сигуткина, заместителя командующего по боевой подготовке. Генерал Лебедь наводил порядок в Молдавии. Группа Сигуткина контролировала освобождение Сухуми и Абхазии в целом и не позволяла разгореться военному конфликту, поскольку после освобождения Сухуми абхазы не растратили свой воинственный пыл, с этой целью она некоторое время оставалась в Абхазии. Позднее заменится и эта группа, так продолжалось до тех пор, пока не были официально созданы миротворческие войска, в основном это были десантники. В ВДВ появилась должность — заместитель командующего по миротворческим войскам. Первым миротворцем был генерал Попов. Десантники 345-го полка в течение нескольких лет еще продолжали в этом районе выполнять опасную, но благородную миссию.

Вернулись мы из командировки ранней весной, снега не было, на деревьях набухали почки, вот-вот должна появиться листва. Майские праздники, да и сам месяц май, прошли быстро и незаметно. В один из таких дней ко мне подошел Ткачук, заместитель начальника управления боевой подготовки, он сменил Тавгазова, который к этому времени уволился. Ткачук спрашивает о моих планах на дальнейшую службу. «Юрий Антонович, после отпуска планирую увольняться из армии». За свой многолетний ратный труд повидать пришлось многое. Да и биография службы обширная. Начинал служить солдатом в Прибалтике, учился в Рязани в десантном училище. Офицерскую службу начинал в Фергане. Потом недолго служил в Витебске. Более двух лет воевал в Афганистане. После Афгана служил в Москве, была возможность сравнить службу в войсках со службой в центральном аппарате.

Пришло время задуматься над вопросом, служить дальше или увольняться. Тем более Союза уже не было. Выслуги у меня с учетом афганских боевых было выше крыши. В 93-м вместе с женой решили попутным бортом слетать в Фергану, повидаться с друзьями, навестить могилу отца жены. По большому счету у нас лучшие годы прошли именно в этом узбекском городе. Конечно, в Фергане прошли большие перемены. Выражаясь языком местного населения, город заметно почернел. И действительно, на улицах встречалось намного меньше славянских лиц, чем несколько лет назад. Зашли к отцу на кладбище, все запущено. Забора нет, по кладбищу бродит скот, а в скором будущем его планируют ликвидировать. Везде неухоженность, запустение. Та же картина в городе, в промышленности застой. Наши друзья, Люся и Володя, сетовали на безденежье, говорили, что надо из Ферганы уезжать. К этому времени их сын Андрей учился на первом курсе Ярославского военного училища.

К концу недели из Ферганы и мы улетели. В Москве узнал от друзей, что наверху упорно распространяется слух о том, что отменят выходное пособие по увольнению из армии. Решил написать рапорт на увольнение. Приказ министра обороны на увольнение гулял по Москве около месяца. В пятницу, как это было принято, Подколзин на служебном совещании офицеров зачитал приказ о моем увольнении, вручил мне грамоту и денежную премию за то, что долго и хорошо служил. Приказ, грамота, денежная премия одной купюрой достоинством в тысячу рублей и по сей день хранятся дома на память. Перед выходными собрал своих боевых товарищей и, как водится в офицерской среде, накрыл для них поляну.

На первых порах было очень тоскливо, ну, просто дома не находил себе места. Трудно после стольких лет службы представить себя гражданским человеком, да еще без дела. Каждый день звонил своим товарищам, часто приходил на работу. Они мне в шутку говорили: «Раз тебе нечего делать, выходи на службу, а работу найдем». Жена, видя мое настроение, говорит, поезжай-ка ты лучше на дачу и там делом займись.

Собрал рюкзак и на электричке в путь-дорогу. Дача в Тульской области, в советское время ближе земельные участки под застройку не давали. Сентябрь, тепло, много солнца, работать на свежем воздухе одно удовольствие. Мой участок крайний, и около него туда-сюда шастали грибники, в основном мои сослуживцы, уволенные со службы раньше меня. Однажды ко мне зашли Даньшин и Сержантов, уволенные в прошлом году, и попросили показать им мое пенсионное удостоверение. А его у меня еще не было. «Ну тогда ты еще салага по сравнению с нами. Собирайся и дуй к Толяну», — и показывают мне, в какой стороне протоптанная к его дому тропинка ведет. «А кто такой Толян?» — «Вот иди по этой тропинке и никуда не сворачивай, она приведет тебя к Толяну. Ну прямо как в сказке. Не забудь прихватить пустую тару». Идти пришлось по тропинке около километра и все полем, немного лесом. Иногда навстречу шли мужики. Один поинтересовался: «К Толяну идешь?» — «Да». — «Тогда поспеши, он собирался уезжать». Пришлось прибавить ходу. И впрямь тропинка привела к добротному дому с большими воротами и высоким забором. Все закрыто. Кругом ни души. Сел на скамейку и стал ждать. Минут этак через пять к дому подходит по внешнему виду местный забулдыга. Подошел и кулаком бах, бах в дверь. «Ну кто там еще?» — раздался мужской голос. «Толян, давай», — и больше ни слова, словарный запас иссяк. Открывается дверь, на пороге показался мужчина лет сорока пяти и протягивает ему пластмассовую бутыль со светлой жидкостью, а тот ему деньги. Сделка состоялась. Наверное, в дугу свой, раз не потребовал пустую посуду, мелькнула мысль. «Ты ко мне?», — обратился хозяин дома. «Да». — «Сколько?» — «Протягиваю две пустые бутылки. Минут через пять вышла женщина, но уже с полными бутылками. Сказал ей спасибо, бутыли положил в сумку и поспешил обратно, чтобы кореша не обозвали черепахой или еще того хуже. По дороге снова встретил еще двоих мужиков. Да, подумал, не зарастет народная тропа к этому дому. Отстроил Толян себе хоромы за счет местных мужиков. Говорили, он торговал разведенным спиртом и днем и ночью. С дальних деревень на машинах, тракторах приезжали за его бурдой. Оказывается, на Коростылевском спиртзаводе его брат работал. Брат воровал, а Толян разбавлял водой из колодца до нужной кондиции и сплавлял мужикам. Виноделу хорошо, а мужикам, когда напьются, еще лучше. Работы на селе после развала Союза не стало, что осталось от хозтехники потихоньку растащили, продали и пропили, а потом стали ближайшие дачи бомбить, ведь на что-то надо пьянствовать, наши дачи взламывали тоже. Альтернативы Толяну в то время не было, вот он и разбогател. Правда, года через три предприимчивые люди стали в наших кооперативах открывать магазины, и бизнес Толяна стал хиреть, а вскоре и совсем зачах.

«Ну, сколько тебя можно ждать?» — ветераны на меня зашикали. «Мы уже все приготовили, садись», — и мне в моем доме предлагают стул. Налили разведенный спирт в рюмки: «За тебя, Михаил», — чокнулись и выпили. «Ну как, годится?» — «Терпимо», — отвечаю. Еще выпили, потом пошли разговоры, еще выпили и снова разговоры. В общем, они признали во мне пенсионера, от меня ушли затемно, как раз сторож включал свет на столбах. Раза три мне все же пришлось гонять по этой знакомой тропинке до точки и обратно.

Через неделю-другую дачная жизнь стала надоедать, да и погода начинала портиться, обратно в Москву к семье подался. В квартире никого, жена на работе, сын тоже. Снова один. Привел себя в порядок, жена к этому времени с работы вернулась. «Ну, здорово ты там на даче наработал?» — «Здорово или не здорово, но кое-что сделал». — «Кстати, в твое отсутствие звонили из Таможенного комитета, просили, чтобы ты позвонил вот по этому телефону».

Читаю записку: «Юрий Николаевич Бондарь», но эта фамилия мне ни о чем не говорит. Посмотрел на часы, ладно, уже рабочий день закончился, позвоню утром.

Я служу в охране

Утром я набрал нужный номер телефона. Представляюсь. «Михаил Федорович, есть предложение поработать в боевой подготовке Таможенного комитета. Недавно создали управление таможенной охраны, в нем есть отдел боевой подготовки». Вкратце рассказал, чем должны заниматься сотрудники отдела. «Вы работали в боевой подготовке ВДВ, опыт есть, так что не отказывайтесь и принимайте предложение, мне вас рекомендовал наш общий знакомый, который служил в Витебской дивизии», — и называет фамилию. «Помню такого замполита полка. Предложение заманчивое, Юрий Николаевич, да и без дела надоело, завтра приеду на собеседование». Утром поприличнее оделся и поехал в комитет. Пропуск на меня предусмотрительно был заказан. Поднимаюсь на третий этаж, вот и номер так нужного мне кабинета. Постучался, захожу. В кабинете трое, слева сидящий Юрий Николаевич. Познакомились, он представил меня Черкасову, начальнику управления, и Овчинникову, заместителю начальника управления. Разговорились о службе, кто где служил, но больше вопросов задали мне, оно и понятно: не они ко мне пришли на работу наниматься, а я к ним. Мое будущее руководство тоже оказалось служивым людом, только пограничных войск, все полковники в запасе. Я дал свое согласие на службу в Таможенном комитете. В течение следующего дня в кадрах меня оформили. Завели трудовую книжку, и стал я помогать Бондарю ковать боевую подготовку подразделений таможенной охраны. Позднее Черкасов представил меня Драганову, заместителю Таможенного комитета, он же был куратором управления охраны. Зампред к военным относился с уважением, его помощником был полковник службы внешней разведки, Зотов, правда, тоже в запасе.

С каждым днем я все глубже изучал таможенную систему. Оказывается, при каждой таможне существовал отряд таможенной охраны. На них возлагалась охрана отдельных участков таможенной границы, они же при необходимости и грузы сопровождали. В таможенных управлениях существовали СОБРы, у которых были несколько иные задачи. СОБРы в основном использовались по решению начальника таможенного управления. К тому времени разбой на дорогах достиг наивысшей точки, без сопровождения провозить грузы было небезопасно, вот СОБРы и сопровождали грузы, которые планировалось досмотреть или взять под арест, на таможенные терминалы. Работа отдела охраны была связана с определенным риском для жизни и особенно на участках казахстанской таможенной границы, где они были настолько прозрачными, что их не пересекал разве что ленивый. Через границу шел огромный поток наркотиков в Россию и дальше на запад, а попробуй перекрыть огромное расстояние двумя десятками человек, это просто было нереально. Потом у контрабандистов и средства связи, и техника были на несколько порядков выше, чем у отдела охраны. Криминогенная обстановка долгое время сохранялась в районе монгольской границы. Монголы настолько обнаглели, что переходили границу, забирали отары баранов и угоняли на свою территорию, при попытке местных как-то препятствовать этому разбою монголы сразу применяли оружие, были частые случаи гибели местных жителей. Подвергались обстрелу и сотрудники таможенной охраны.

Вот в такое неспокойное время Бондарю и предстояло наладить боевую подготовку личного состава таможенной охраны. Научить их умению мастерски владеть огнестрельным оружием, а также приемам самозащиты и нападения. Необходимо было разработать программу боевой подготовки, которая включала бы тактико-специальную, огневую и физическую подготовки, но самое главное было наладить контроль за ее выполнением. Ведь пограничный контроль на границе практически отсутствовал. Государственную границу как-то еще контролировала таможенная служба, да и то на таможенных пунктах пропуска, а сто метров вправо или влево контроля не существовало. Одним словом, для дельцов наступило золотое время, естественно, при попустительстве государственных чиновников, которые сами активное участие принимали в разбазаривании богатств России.