Вечера княжны Джавахи. Сказания старой Барбалэ
Шрифт:
Впился глазами в Леилу-Зару Гарун, любуется.
— Вот бы мне такую жену! — думает он.
И вдруг вспомнил про договор с Шайтаном. Нельзя ему полюбить ни одной девушки, нельзя жениться…
Вспомнил это Гарун, вскочил на коня, гикнул и исчез из виду.
Только не один ускакал Гарун: понеслась за ним следом и любовь к Леиле-Заре.
Вошла вместе с Гаруном любовь в его аул, в его саклю. Не дает покоя Гаруну, — все про красавицу Леилу-Зару ему напоминает.
Не ест, не спит Гарун.
Много суток прошло, извелся, исстрадался Гарун. Не выдержал, оседлал коня и поехал опять к источнику.
Хоть одним глазком захотелось взглянуть на Леилу-Зару. Одним глазком.
Приехал, дождался её, как она к горному ключу за водой пришла. Увидел и решил, что жить без неё не может.
Сказал Леиле: — «Будь моей женой!»
Согласилась девушка. Ей самой крепко полюбился Гарун черноокий на быстром, как вихрь, коне.
Леила-Зара была сирота; она поехала с ним в его аул, в саклю Гаруна, к его матери и отцу.
Свадьбу отпраздновали весело. Плакала чиангури, звенел сааз, девушки плясали лезгинку, а на улице абреки джигитовали до утра и стреляли из винтовок.
Женился Гарун на Леиле-Заре.
Прошел год.
И опять плакала чиангури и заливался сааз. И опять стреляли из винтовок, джигитуя, абреки, а девушки плясали лезгинку…
В честь сына Гаруна и Леилы-Зары быль устроен праздник.
У Леилы-Зары и Гаруна родился сын, Магома.
И все веселились при его рождении: и старики, и юноши, и дети… Только один отец новорожденного малютки, Гарун, не веселился. Не ел, не пил, сидел бледный и суровый.
В эту ночь над аулом гроза разразилась, какой старики не запомнят. Гром гремел по горам так, что горы шатались…
Это дух бездны радовался рождению Магомы…
Хорошенький был ребенок Магома-крошка, а как подрастать стал, все на него дивились.
Смелое, гордое у него личико, точно он, Магома, не сын простого бека, а дитя самого султана; бесстрашные черные глазки так и сверкают мыслью и смелостью. Бешмет на нем сидит, как вылитый, а улыбнется — словно золотая звездочка кивнет с неба.
Как цветок горной азалии красив Магома… А сам он смелый и отважный — ничего не боится. Шести лет на любом скакуне проскачет… С утеса на утес, как дикая коза, над самой глубокой бездной перепрыгнет… А бороться с мальчиками начнет — всех их победит, всех переборет.
Гордостью и красотою всего аула считается Магома. Все-то его любят, все на него не надышатся. Все, на него глядя, улыбаются счастливо, довольно.
Один отец не улыбается. Один Гарун смотрит печальными глазами на сына…
Незаметно, как горный цветок, растет Магома. И чем старше, чем краше он становится, тем печальнее, тем мрачнее на душе Гаруна.
Вот уже пятнадцать лет стукнуло Магоме. Не ест, не пьет Гарун. Смотрит на сына, и дрожит. Так и слышится ему постоянно голос духа бездны;
«Как только стукнет твоему сыну шестнадцать лет в полное владение мне его отдашь!..»
От жены Гарун таит свое горе. Пусть уж он один страдает. Зачем смущать душу Леилы-Зары.
Заметила Леила-Зара, что неладное что-то творится с мужем, и как-то вечером, когда они были одни в сакле, спрашивает:
— Зачем печальны глаза твои? Что гнетет твое сердце?
Отвернул от жены лицо Гарун, брови нахмурил, молчит, глаза от неё прячет.
Но Леила-Зара обняла мужа, заглянула ему в лицо и говорит:
— Не таи от меня горя! Милостью Аллаха легче тебе будет, если разделишь печаль твою со мной.
Взглянул на жену Гарун, увидел перед собою встревоженное, взволнованное личико, увидел добрые, любящие очи, готовые разделить с ним горе… Не выдержал и все рассказал, все поведал жене — и про встречу с духом бездны, и про коня, и про договор с Шайтаном.
Горько плакала в этот вечер Леила-Зара, узнав от мужа его страшную тайну. Громко рыдала она в тишине сакли, пока наконец, обессиленная слезами, уснула.
Тут поднялся со своего ложа юный Магома и неслышно скользнул за дверь сакли.
Все от слова до слова слышал Магома, что рассказывал отец и теперь твердо решил пойти на край пропасти, вызвать духа бездны и упросить его изменить свое решение.
А в горах стояла черная-черная ночь… Непроглядной пеленою накрыла она все кругом. Только далекий месяц указывал юному Магоме путь куда идти. Он смотрел на месяц, шел вперед и думал:
— Вызову духа бездны, предложу ему другое условие и избавлю отца от его печали.
Очень любил отца Магома и всей душой хотел помочь ему.
А ночь все надвигалась, все темнее, непрогляднее…
Пришел к страшной пропасти Магома, сел на обломок скалы подле самой бездны, да как крикнет:
— Эй, ты, Шайтан, выползай, что ли! К тебе по делу пришел! Не всю же ночь тебя дожидаться!
Звонким эхом пронесся по горам звук молодого чистого голоса.
Всколыхнул он горы.
Дух бездны проснулся, разбуженный им, поднялся со своей постели и, расправив черные крылья, стал медленно подниматься над пропастью.
Выплыл весь из бездны и неожиданно очутился перед Магомой.
Вздрогнул Магома при виде Шайтана, хотел бежать, да вспомнил зачем пришел сюда и, как прикованный, остался на месте.
— Эге! Вот ты какой, — говорить; — а и страшный же ты, Шайтан!
— Зачем ты побеспокоил меня, мальчишка? — суровым, страшным голосом обратился дух бездны к Магоме.