Вечеринка а-ля 90-е
Шрифт:
– Буратина придурок! Тебе надувной матрас доверять нельзя, не то, что устройство с мотором.
Сверху раздаётся женский смех, и я слышу голос, который кажется мне знакомым.
– Серёжка, ты как всегда в своём репертуаре. Ты же меня с ног до головы водой окатил. Правильно Славка говорит, что ты придурок!
Густой, маслянистый и певучий. Этот голос не спутать ни с каким другим. Он повергает меня в шок. Неужели сейчас после стольких лет я увижу её? Зачем…зачем он её позвал? Я не хочу её видеть. Хочу запомнить её той дерзкой зажигалкой, жизнерадостной и боевой красоткой. Хочу, чтобы она оставалась той, которую мы оба безуспешно добивались
Я медленно поднимаю глаза. Бог ты мой! В ночном полумраке это всё та же Светка, или Ворона, как мы называли её между собой за иссиня чёрные волосы. Она в светлом, облегающем вполне подтянутые бёдра платье и накинутом на плечи длинном кардигане. Я не в силах посмотреть ей в лицо рассматриваю красивый педикюр на пальчиках выглядывающих из бежевых туфель на высоких каблуках.
– Мы так и будем стоять, или вы мне спуститься поможете?
Я первым вылетаю из лодки и поднимаюсь по бетонным ступенькам.
– Ну привет, Света!
Боже мой! Да она всё такая же красотка! Нет, я бы сказал, что она стала ещё красивее. Её ухоженное лицо приобрело большую женственность, а небольшие стрелочки в углах губ только придают шарма, ну как у Шерон Стоун. Да какая Шерон Стоун, она по сравнению с нашей Вороной просто замухрышка. Волосы Светки такие же густые и чёрные, только теперь они пострижены в аккуратное каре. Её фигура конечно изменилась. Она не осталась такой же поджарой, как у той девчонки, но приобрела округлые и даже более сексуальные очертания. Шарма придают сверкающие в ушах брюлики и ожерелье украшающее глубокое декольте. Да она просто королева!
Я беру её руку, подношу к губам и нежно целую.
– О, а ты превратился в галантного кавалера. Жаль, костюмчик не соответствует. Она окидывает взглядом мою красную олимпийку.
Светка в своём репертуаре, не может без колкостей.
– А у нас между прочим тематическая вечеринка, посвящённая «девяностым», так, что я в теме, а вот ты…
– А чем тебе мой наряд не нравится? Мне осталось только ваты под плечи напихать, прицепить клипсы, да накраситься в три раза поярче, и я снова деваха из девяностых. – смеётся Светка.
– Привет! – Буратина оттесняет меня плечом, обнимает Светку, целует её, как свою, долго трётся щекой.
Я замечаю в себе приступ накатившей ревности. Неужели всё начинается заново?
– Ну хватит церемоний! Везите меня уже на свой пиратский корабль! – командует Светка.
Пока мы плывём назад, я вспоминаю. Мы сидим с ней плечом к плечу, я чувствую тепло исходящее от её тела, тепло которое проникает через толщу её кардигана и моей олимпийки. Мы снова рядом и воспоминания бурлят как вода, взбиваемая мотором лодки, захлёстывают за борт, и я тону.
***
Она пришла к нам в седьмом классе и тут же обратила на себя внимание половины школы. На неё заглядывались не только одноклассники и парни с параллели, но и старшаки. Её вожделели похотливый физрук и молодящийся военрук, с ней пытались флиртовать все кому не лень, но она умела быстро отшивать ненужных ухажоров.
Наш с ней контакт состоялся уже на третий день после её прибытия в наш класс.
Не помню, посадила ли её Маргуша, или она сама выбрала себе место на предпоследней парте рядом с сухопарым Толей Путровым. Случилось так, что последняя парта, которая находилась за её спиной, имела двух неизменных хозяев. Это были мы с Гераклом.
Я сразу же запал на черноглазую, острую на язычок, жгучую брюнетку. Света была не только красоткой, а ещё и умницей потому, что первыми же ответами на уроках стала затыкать за пояс всех отличников, и даже самого Ленина. С момента как чёрный лоснящийся конский хвост появился перед моими глазами, я уже не мог думать об уроках. Признаться, я и раньше о них не особо думал, но появление этого объекта заставило меня забыть обо всём на сете. Я только и делал, что пялился на этот хвост, и меня захлёстывали эротические фантазии. Уже на третий день я не выдержал и решил переходить к активным действиям. Честно говоря, я мало что тогда решал, в основном все решения за меня принимала другая голова, та, что находилась ниже пояса.
Я не мог совладать со своими желаниями, мне хотелось тактильного контакта с плодом моего вожделения. Что может быть проще, когда плод на расстоянии вытянутой руки. И я стал медленно протягивать ту самую руку к заднице Светки. Рука удлинялась, раскладывалась под партой подобно телескопической антенне, пока средний палец не коснулся шершавой материи юбки. Теперь, если бы я и захотел оторвать палец, то не смог бы этого сделать, он был словно примагничен. Палец был связующим мостиком, тонким проводком, через который текли потоки электрической энергии. Разряды тока, проходящие через всё тело, повергали меня в мелкую дрожь. Тогда я молил только об одном, чтобы урок не заканчивался и продолжался вечно. Со временем мне захотелось усилить контакт, и я выдвигал палец всё дальше и дальше, пока не начал чувствовать поддающуюся плоть. Ягодица оказалась нереально мягкой, и палец утопал в ней, как в пуховой подушке. Я начал делать медленные поступательные движения пальцем, перемещая его туда-сюда. Палец всё глубже утопал в мягкой перине, а потом, словно под действием пружины двигался назад. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.
Соседка спереди не выражала никаких эмоций, только мочки ушек, с торчащими в них золотыми гвоздиками, заметно покраснели.
«Ей нравится!» – подумалось мне, и тогда я перешёл к более решительным действиям. Под аккомпанемент звонкого голоса химички, которая объясняла что-то про валентность чего-то, я водил пальцем сверху вниз, постепенно увеличивая амплитуду. Мягкие движения очерчивали идеальные формы ягодицы, нащупывали жесткие края трусиков, ползли вверх к копчику, а потом вниз, переваливаясь через круглый бугорок. Вверх- вниз, вверх-вниз, вверх- вниз. Вправо, описывая овал бедра, влево, через шов трусиков к заветной впадинке между ягодицами. Вправо-влево, вправо-влево, вверх-вниз, вверх…
Внезапно ягодица под моим пальцем превратилась в камень. Светка резко развернулась, привстала и со всей мочи отвесила ладошкой звонкую затрещину Гераклу.
Класс разорвался диким хохотом. Пунцово-красный Геракл держался за подбитую щёку, а Светка развернулась назад и сидела, как ни в чём не бывало.
– Чиканутая! – пробасил Геракл под непрекращающийся дружный хохот.
Несмотря на решительный отпор, я продолжил свои атаки. Может быть, если бы та пощёчина прилетела по назначению, у меня было бы гораздо меньше желания, но мои страдания принял Геракл, который с той поры невзлюбил Светку. Не зря же говорят, что первое впечатление самое сильное. А если тебе при первой встрече незаслуженно дают леща, да ещё при всём честном народе, то и вектор этого впечатления соответствующий.