Вечеринка а-ля 90-е

Механик Олег

К сожалению, все мои подкаты терпели фиаско, и спустя время я осознал, что не являюсь типажом Светки. Ей нравились более крупные, более взрослые, более сознательные… Ну, такие, как Ленин. Словом, Ворона (этой кличкой она удостоилась, как только я понял, что отшит окончательно и бесповоротно) начала встречаться с Лениным. Началось с того, что они мило щебетали, как два голубка на каждой перемене, вызывая во мне приступы гнева. Потом Ленин стал провожать Ворону домой, а позже сладкая парочка была замечена нами прогуливающимися по улицам вечернего города.

Я возненавидел Ворону даже не за то, что она меня отшила, а за то, что предпочла моему лютому врагу. В моей голове роились планы коварного отмщения, но из-за

переизбытка гормонов я не мог придумать ничего толкового. Буратина заметив мои душевные метания, решил меня странным образом успокоить.

– Не парься, дружище! Она тебя недостойна, раз замутила с Лениным. Но я знаю, как отомстить им обоим. Я отобью Ворону у Ленина, а потом сам её кину. Ты же знаешь, она не в моём вкусе.

Буратина врал. Ворона не могла ему не нравиться. Он просто выжидал момента и теперь дождался предлога, чтобы им воспользоваться. Мой друг не испытывал дефицита во внимании противоположного пола. Как же, ведь он был неординарным, своеобразным и даже немножко не от мира сего. Он первым ввёл в школе моду обвешивать пиджак клёпками и значками. Он первым стал носить узкие дерматиновые галстуки, расписанные иностранными словами с непонятной символикой. Наверное, он был одним из всех учащихся мужского пола, кто осмелился отрастить длинные патлы и забрать их в хвостик. Носить ярко жёлтую рубаху и белые носки, наверное, тоже никто бы не осмелился, но благодаря харизме Буратины всё сходило ему с рук. У старшаков не поднималась рука начистить рыло этому патлатому стиляге – уж очень обаятельно и открыто сверкала его жемчужная улыбка. По той же причине ни одна училка не могла привлечь его к ответственности за аморальный облик.

Ещё он был красноречивым болтуном,

ещё он был подхалимом, втирающимся в доверие,

ещё он был авантюристом,

ещё он был хроническим вруном.

Но ему было можно, ему всё прощалось, потому что это Буратина. Уже тогда Буратина на интуитивном уровне знал, что такое пиар и ставил свой фирменный знак «SB», обозначающий его инициалы на английском языке, везде, где только можно. Он расписывал своими инициалами обложки тетрадей и дневников, ставил их на корочках не только своих, но и чужих учебников, рисовал их бычком на стенах подъездов, выводил краской на подъездных дверях. Весь наш двор пестрил филигранно выведенными логотипами «SB». Они появлялись на металлических гаражах, качелях, деревянных беседках, мелкие и крупные, всех цветов радуги и размножению этого бренда не было предела. Эта была редкая непонятная нам болезнь, от которой сейчас страдает девяносто процентов населения. Словом Буратина был личностью публичной, и у него было гораздо больше шансов завоевать сердце Вороны.

Всё так и вышло. Несколько экстравагантных подкатов; букет из пятнадцати роз, подброшенный на порог квартиры; разбудившая весь дом серенада в исполнении Майкла Джексона, изливающаяся из колонок стереосистемы в двенадцать часов ночи под окнами пятиэтажки, заставили дрогнуть сердце юной красавицы. В какой-то момент она стала мило общаться с Буратиной, которого до этого старалась не замечать. Только это и было нужно, чтобы заставить Ленина взбеситься и отвернуться от Светки. Позднее, прогуливаясь со своим новым избранником, она рассказывала, что Ленин оказался ужасно скучным и серым, таким же, как книги его тёзки. Он был до тошноты правильным и говорил одними догмами.

Итак, одна часть коварного плана Буратины была реализована, но он почему-то не спешил переходить к следующей, о чём я ему неоднократно напоминал. Позднее я понял, что эта вторая часть плана существовала только в моей голове. План Буратины был гораздо короче. Он не собирался расставаться со Светкой, так как она ему нравилась. Наверное, это моё осознание привело бы нас с Буратиной к конфликту, но следующие события заставили нас сплотиться ещё ближе.

Ленин

оказался злопамятным. Красавчика, отличника и спортсмена Женю Смирницкого вгоняла в бешенство мысль, что его променяли на какое то отребье в заклёпках, да ещё и с хвостом. Кто же она после этого? Просто шлюха, беспринципная давалка. Женя ещё не был народным избранником, и в его голове всё делилось на белое и чёрное. Светка в его глазах вмиг окрасилась в чёрный цвет. Ленин стал распускать по школе слухи, что он сам бросил Светку из-за того, что узнал, что она шалава и у неё до него было аж двадцать мужиков. Сарафанное радио работало тогда эффективнее любых соцсетей, и уже через день о неподобающем поведении Светки гудела вся школа. Она услышала страшную новость в столовой от Ольги Дерябиной и мгновенно поняла, откуда растут ноги.

Ленин в это время сидел за столом напротив и чему-то довольно ухмылялся, поедая сосиски со своими дружками отличниками. Светка думала недолго. Она взяла миску с дымящейся субстанцией, которую повара выдавали за щи, и решительно направилась к соседнему столику. Ленин не успел понять, что происходит, когда горячая жижа, как из ведра обрушилась на его высоколобый череп. Зрелище было отпадным. По вытянутой морде текли жирные струи, а на ушах и носу повисли ошмётки варёной капусты. От яйцеобразного черепа курился лёгкий дымок.

– Это тебе за шлюху, – сказала Светка и напялила железную плошку на макушку Ленина. Выемка в тарелке идеально совпала с овалом головы, так что Ленин не сразу смог снять свой новый головной убор. Мы открыто и громко хохотали, друзья отличники смущённо прыскали в кулачки, а ставшая красной как свекла Маргуша только и могла, что качать головой из стороны в сторону.

– Дура! – Это всё что мог сказать тогда Ленин, растерянно снимая с носа капустный лист. Правила хорошего тона не позволяли ему вскочить из-за стола и дать Светке в нос. Тогда он ещё не был депутатом.

А для Вороны всё решилось этим же днём. Неприятный разговор с Маргушей и завучами, а так же осознание того, что в этой школе все будут указывать на неё пальцем, заставили Светку написать заявление о переводе в другую школу.

– Так будет даже лучше! – Пытался утешить её и себя Буратина.

Но лучше не стало. Новая школа – новые друзья. С первых же дней посещения другой школы у Светки появился новый воздыхатель. Это был какой-то отмороженный бычок, который не давал ей проходу. Об этом она пожаловалась вечером Буратине, который на следующий день сбежал с уроков, чтобы встретить её лично.

Вечером Буратина появился на нашей сходке в летней беседке с огромным фиолетово-бардовым бланшем, который спускался с переносицы на оба глаза, делая их узкими, как у китайца.

Возмущённый беспределом чужаков, я призвал братву к мщению, но не нашёл должного отклика. Поночка ссылался, что как раз завтра в это время ему нужно идти к зубному, Геракл прямо заявил, что не пойдёт, потому что «Кто она такая эта Варона, чтобы за неё вписываться», а Уксус развёл философскую демагогию о том, что в наше время конфликты нужно улаживать цивилизованными методами.

– Драка это не наше, вы же знаете…

– Когда бьют твоего друга, нужно отвечать тем же самым. Глаз за глаз…А вся твоя демагогия это интеллигентское нытьё и сопли, которыми ты прикрываешь свою трусость. – зло ответил я.

На следующий день в это же время, сидя на деревянных перилах и промакивая окровавленным платком саднящий не перестающий кровоточить нос, я произнёс следующие слова.

– Да…драки это не наше. Это просто варварский метод решения конфликтов.

– В самом деле…мы же в двадцатом веке, пора уже улаживать вопросы цивилизованными методами…– философствовал сидящий рядом Буратина, который вдобавок ко вчерашнему бланшу обзавёлся огромной во весь лоб ссадиной от рельефного протектора китайского кроссовка.