Вечерний день

Климман Михаил

Владимир Павлович посмотрел на него с любопытством - может, все-таки это его сын?

Короче, о ком мы говорим, они худо-бедно вспомнили. Осталось выяснить про тетрадь. Тут мы, наверное, с места бы не сдвинулись, если бы случайно не зашел сосед по комнате.

Арбуз, - уточнил Платонов.

Да ты не зря время там провел, - удивился Сергей, - он, Арбуз этот, так нехорошо меня рассматривал, потом говорит: «Ты - мент?» Я говорю, да, мол. А он: «С ментами дела не имею.» Я говорю, мол, не к тебе пришел, а с ментами у тебя еще встреч немало будет, да и сейчас твое личное дело в нужном шкафу лежит. Так мы с ним препираемся, а Руслан вдруг хлопает себя по лбу: «Мы же ее под шкаф сунули. Помнишь, у нас шкаф качался». Вот так и нашли.

Так он что, не читал ее?

Я так понял, что нет. Они, эти ребята, молодые, им все по фигу. Я почему про ключ думаю: Лева, брат Руслана, спать захотел и прямо на моих глазах разделся и лег. Я тогда еще заметил какой-то странный предмет у него на шее. Крест - не крест, талисман - не талисман. Я говорю: «Дай взглянуть.» Он протянул, чудная вещь такая, старая, поцарапанная, во всех неровностях грязь лежит. Я говорю: «Что это?» А он: «Сам не знаю, у отца взял, прикольно». А я вот шкатулку посмотрел, видишь здесь скважина хитрая, как бы с ушками маленькими, и понял, что это ключ.

Это ты уже говорил.

Могло так быть, что они уже позабыли, что к чему?

Все могло быть.

Опять зазвонил телефон, на этот раз Владимир Павлович успел, но никто не ответил, и он вернулся на кухню:

Так ты считаешь, надо начать с общежития, а к бармену в «Чир-ап» потом наведа­емся?
– уточнил он у «сына».

Тут все просто, - ответил Сергей, - бармен раньше семи-восьми не появится, а к ребятам, - он посмотрел на часы, - пора уже выезжать. Только не думаю, что мы твоего бармена застанем, они обычно через день работают. А ты уверен, что ничего больше не ел и не пил? Как-то мне с трудом верится, что они купили или как-то еще пристегнули работника в клубе, не зная, что ты туда приедешь? Ты-то сам как считаешь, может такое быть?

Все может быть, - повторил Платонов.

И потом, ты воду пил в одном клубе, а обшмонали тебя в другом - тоже несуразица.

Понимаю, - буркнул Владимир Павлович, - но расспросить сукина сына все равно надо. Давай собираться.

Ты тетрадку посмотрел?
– спросил «сын», вставая и потягиваясь.
– Не зря мы ее искали?

Не зря.

Они оделись и вышли на площадку.

Соседка у тебя симпатичная, - Сергей сказал это негромко, но Платонов все равно оглянулся на «ее» дверь, - и ты ей нравишься.

Ты что, с ума сошел?
– зашипел Владимир Павлович.
– Мне все-таки шестьдесят три.

Возраст делу не помеха, - бодро сообщил ему «сын», когда они уже вошли в лифт.
– Ты же не в салочки с ней играть собираешься.

Вот судьба меня сыночком наградила, - Платонов уже взял себя в руки.
– Два дня как знакомы, а он уже знает, с кем и чем я собираюсь заняться.

Сергей собрался что-то ответить, но Владимир Павлович уже загремел дверью лифта. Он никак не мог понять, хорошо это или плохо, нравится ему или нет появление «сына» в его жизни. С одной стороны, вроде помощник, с другой - все-таки не его породы, с мозгами не богато.

Они вышли на улицу, и прямо перед ними резко затормозил огромный черный лимузин. Передняя дверца открылась, и оттуда показался незнакомый человек. Платонов оглянулся на «сына»:

Это твои приятели в таких машинах ездят?

Владимир Павлович, - услышал он голос из-за спины, - вы не могли бы проехать с нами. Николай Николаевич хотел с вами побеседовать.

Глава 31

Какой еще Николай Николаевич?
– недовольно скривился Платонов.
– Не знаю ника­кого.

Он хотел пройти дальше, но увидел, что чуть впереди стоит джип с распахнутыми дверями, и оттуда выглядывают по меньшей мере три человека.

Николай Николаевич просил, - незнакомец сделал ударение на слове «просил», - чтобы вы проконсультировали его по одному вопросу.

Да кто он такой, в конце концов?
– воскликнул Владимир Павлович.

Присутствие «сына» придавало ему уверенность.

Николай Николаевич, - человек показал глазами на рекламный плакат над их голо­вой, с него смотрел на Платонова его старый знакомый любитель Фаберже и ныне уже при­знанный творец новой России, - депутат и председатель, заместитель и директор, главный эксперт и.

Понял. И прочая, и прочая, и прочая, - Владимир Павлович повернулся к «сыну», взял его под руку.
– Пошли, а ты передай Коле, что смогу заехать к нему только завтра, в первой половине дня. Сегодня занят очень и допоздна не освобожусь.

Сергей смотрел на «отца» во все глаза, похоже, что он, в отличие от Платонова, знал, кто такой депутат и председатель, заместитель и директор, а также главный эксперт.

Николай Николаевич просил непременно привезти вас сегодня, - мягко заговорил человек из лимузина, но эта мягкость получалась довольно жесткой, - так что смените гнев на милость, мы вас потом куда надо доставим.

Трое из джипа выбрались наружу и стояли, переминаясь с ноги на ногу.

Может, действительно съездишь?
– вступил в разговор Сергей.
– Неудобно как-то. Да и к нашим мы по-любому успеем. Хочешь, я один сгоняю?

Соедини меня с ним, - сказал Владимир Павлович человеку в лимузине, - пожалуй­ста.

Он не собирался сдаваться: что это за новости, что его берут на улице, как преступника, и собираются везти куда-то?

Николай Николаевич сейчас проводит важное совещание, - сказал человек в лиму­зине и посмотрел на часы, - он освободится только через восемнадцать минут. Поехали, Владимир Павлович, это на пятнадцать минут максимум, а потом мы вас куда хотите живо отвезем. У нас хоть не вертолет, но ездим мы, - он показал на синий фонарь на крыше, - быстро.

Платонов вскинул голову, хотел было опять возразить, но посмотрел на «сына», на лимузин, на джип и неожиданно осознал, что все против него, и упирается он уже из чистого упрямства. Однако сдавать позиции так сразу было неправильно.

Это - мой сын, - сварливо сказал Владимир Павлович, показывая на Сергея, - и он поедет со мной.

Не возражаю, - сказал человек, перегнулся через сиденье и открыл заднюю дверцу.
– Кстати, меня зовут Олег и я - помощник Николая Николаевича.

Окна в салоне были затемнены, и поэтому понять, куда они едут, было довольно трудно. Да Платонов не очень и смотрел: он сидел, надувшись и отвернувшись от Сергея. Все их планы отодвигались на неопределенный срок, надо было найти виновного в этих бедах, и Владимир Павлович нашел.