Вечерняя заря
Шрифт:
Хойбро. Мн кажется, это сказано довольно ясно. Идетъ къ дверямъ на заднемъ план.
Карено. Вы не читали сегодня замтки въ газет Бондесена?
Нкоторые. Нтъ.
Тарэ. Мы не читаемъ этой газеты.
Карено. Но чего же вы собственно хотите отъ меня, друзья мои?
Тарэ. Вы были такъ веселы и уврены, когда мы пришли къ вамъ сегодня.
Карено про себя. Это была борьба.
Хойбро.
Карено. Такъ вы для этого и пришли ко мн?
Хойбро. Мы ставимъ вамъ простой вопросъ, который ршаетъ все: вы раздляете наши взгляды или выходите изъ общества?
Карено. А вы, Тарэ?
Тарэ сжимаетъ кулаки, печально. Я обращаюсь къ вамъ съ тмъ же вопросомъ.
Карено. Взгляните на мои сдые волосы.
Хойбро. Я могу сказать съ такимъ же правомъ: взгляните на меня, Иваръ Карено. Я старше васъ. Пауза.
Карено. Я вашъ. Въ волненіи садится.
Тарэ ударяетъ рука объ руку, къ другимъ. А, что я вамъ говорилъ!
Хойбро. Я позволю замтить, что слово это только слово.
Карено. А я позволю замтить, чтобы меня оставили теперь въ поко. Я плохо спалъ эту ночь.
Тарэ подходитъ къ Карено и схватываетъ его за руку. Благодарю васъ, учитель, благодарго за всхъ насъ. Мы собственно хотли пропть здсь нашу боевую пснь; но мы можемъ спть ее и въ саду, если вы ничего не имете противъ.
Хойбро. Дверь можно оставить открытой, чтобы вы слышали?
Карено длаетъ утвердитольный жестъ.
Тарэ. Еще разъ благодарю, благодарю васъ. прощайте. Вс кланяются и уходятъ въ дверь на заднемъ план, оставляя ее открытой. Пауза.
Сара входитъ слва съ подносомъ; на немъ чай и печенье. Пожалуйста. Ставитъ подносъ.
Карено, быстро поднимаясь. Кому это? Мн? Нтъ, я долженъ уйти, Сара. Я долженъ уйти, я не могу здсь дольше оставаться.
Сара. Конечно, это теб. Это чай.
Карено. Зачмъ мн чай? Ты ошиблась; мн теперь некогда. Начинаетъ собирать бумаги на письменномъ стол. Ты говоришь, принесла мн чай?
Сара. Да. Мама думала, что теб хорошо теперь немного подкрпиться.
Карено про себя. Предсмертное причастіе, да. Опускаетъ бумаги на столъ. Мама это сказала?
Сара. Да.
Карено подходитъ къ мой вплотную. А ты знаешь, почему она это сказала? Слышно, какъ мужской квартетъ поэтъ хоромъ.
Сара. Они запли.
Карено. Ну, конечно, ты этого не можешь знать.
Во время пнія Карено нсколько разъ топаетъ ногой и затмъ бросается въ кресло. Потомъ разомъ вскакиваетъ и указываетъ на рукопись въ обложк изъ золотой бумаги, упавшую около печки. Когда Сара подаетъ ее ему, онъ садится, заботливо разглаживаетъ ее и кладетъ къ другимъ бумагамъ на письменномъ стол. Потомъ онъ показываетъ на палку, лежащую на полу. Сара подаетъ и ее.
Фру Карено въ открытыхъ дверяхъ на заднемъ план. Опять это пнье.
Карено быстро. Такъ затвори дверь, если хочешь.
Фpу Kарено. Да, дорогой Иваръ, а ее закрою. Она выходитъ и затворяетъ за собой дверь. Пнія больше не слышно.
Карено. Не бойся, Сара. Это тебя не касается.
Сара. Чай простынетъ.
Карено. Ничего, пускай себ стынетъ. Да, видишь ли, мн собственно слдовало бы пойти по своему пути; но мн больше хочется остаться здсь.
Звонятъ.
Сара. Позвонили.
Карено. Видишь ли, здсь были господа, которые говорили, что я долженъ итти съ ними. И теперь я собственно не знаю, что я долженъ длать.
Сара. Хочешь, я спрошу маму?
Карено. Нтъ, нтъ, что ты выдумала! Я долженъ итти. Встаетъ и складываетъ бумаги. Вдругъ подходитъ къ Сар и обнимаетъ ее. Ты хотла спросить маму? Спасибо, дружокъ. Бондесенъ входитъ изъ двери на заднемъ план. Карено отталкиваетъ Сару.
Бондесенъ, протягивая ему руку. Здравствуйте. Ваша двушка съ каждымъ днемъ становится нахальне. Она не хотла пускать меня безъ доклада.
Карено къ Сар повелительно. Такъ — ну, а теперь ступай къ мам! Сара уходитъ направо.
Бондесенъ. Чей это ребенокъ, Карено?
Kаpено. Мой, разв вы не замтили, какъ она похожа на мать?
Бондесенъ. Гм… Да. Разумется. Садится. Да, знаете, вашъ дворъ полонъ пвцовъ!
Карено. Они поютъ мн серенаду.
Бондесенъ. Я думалъ, они поютъ ее для вашей двушки. Впрочемъ, у меня къ вамъ просьба. Вы должны мн разршить прислать къ вамъ портретиста.
Карено. Зачмъ?
Бондесенъ. Чтобы въ нашей газет сейчасъ же появился вашъ портретъ, — должна же публика узнать своего кандидата.
Карено. Я не думаю, чтобы ваша публика считала во что-нибудь мой портретъ. Вдь я съ ней совсмъ не въ дружескихъ отношеніяхъ.