Вечная ночь
Шрифт:
– Нет. Зачем? Разве мы звери? Существуют другие, более гуманные методы. Современная фармакология идет вперед семимильными шагами.
«Значит, посадят на иглу, – подумала Ика, – лучше бы сразу убили».
В голове у нее образовалась звенящая пустота. Она вдруг ясно поняла, что кончился еще один этап ее дурацкой жизни. Почему, интересно, у других все развивается плавно, постепенно, а у нее какими-то жуткими рывками, будто Боженька ее судьбу ломтями режет. Каждый следующий ломоть ни капли не похож на предыдущий. Как в
Ика быстро выпрыгнула из кровати, босиком добежала до своего письменного стола, взяла листок, цветные фломастеры и стала рисовать портрет своей жизни. Стройные ножки гимнастки в нарядных дорогих туфельках. Уродливое жирное туловище. И черт знает какая башка, может, и симпатичная, но без мозгов совершенно.
Одна Ика была в детстве, до десяти лет. Совсем другая потом, с теткой, до семнадцати.
Третья, с семнадцати до двадцати двух, теперешняя Ика, сегодня, кажется, умерла. Но четвертая еще не родилась, и что это будет за человек, пока не известно.
Только одно она знала точно. Четвертая, новая Ика ни за что не станет сниматься в порно и спать за деньги со старыми извращенцами.
И вдруг молодой мужской голос отчетливо произнес:
– У вас в машине свидетельница, Дроздова Ирина Павловна.
Ика дернулась, открыла глаза, увидела рыжего. Он стоял у приоткрытого окна со стороны дяди Моти, держал в руке удостоверение.
– Да в чем дело, я не понимаю? – сердито спросил дядя Мотя.
– Грошев Матвей Александрович?
– Откуда вам известно мое имя?
Рыжий проигнорировал вопрос и сказал:
– У вас в машине находится Дроздова Ирина Павловна. Будьте добры, выпустите ее, пожалуйста.
– Так, минуточку, а на каком основании? – Голос дяди Моти звучал совсем скверно. Вроде бы он говорил спокойно, но как-то слишком спокойно и медленно. Протянул руку, взял удостоверение рыжего.
– Я должен забрать ее на том основании, – спокойно и громко объяснил рыжий, – что она является свидетельницей по делу об убийстве.
– Послушайте, старший лейтенант, вы, вообще, здоровы? Вы соображаете, что делаете? Я помощник депутата Государственной думы, у меня неприкосновенность, вы за это ответите.
– Ну я же не вас прошу выйти из машины. Отпустите свидетельницу.
– Вы можете прислать ей повестку, – подала голос Тома, – вы не имеете права забирать ее здесь, прямо сейчас!
– Статья 294, воспрепятствование производству предварительного расследования, лишение свободы на срок до двух лет, – невозмутимо сообщил рыжий. – У вас, гражданка, тоже неприкосновенность?
Дядя Мотя вернул ему удостоверение. Ика заметила, что оттуда торчит купюра, сто долларов.
«Возьмет и уйдет», – испугалась Ика и завопила во все горло:
– З-заберите меня! С-скорее! П-пожалуйста! Они меня уб-бьют!
Получилось
– Помощь нужна?
– Спасибо. Будете свидетельницей?
– С удовольствием, – кивнула девушка.
– Вот сейчас этот господин, Грошев Матвей Александрович, попытался дать взятку должностному лицу, находящемуся при исполнении своих служебных обязанностей, с целью воспрепятствовать оному лицу в оном исполнении. – Рыжий раскрыл свое удостоверение и показал девушке купюру.
– Ладно, все, лейтенант, не хочешь, не бери. – Дядя Мотя опустил стекло до конца, протянул руку, ловко цапнул свою сотню и спрятал ее в карман.
– Только что Дроздова Ирина Павловна заявила, что не желает оставаться в вашей машине и опасается за свою жизнь, – продолжал рыжий с издевательским спокойствием. – Таким образом, господин Грошев, получается уже статья сто двадцать шестая, похищение человека. Тут уж никакая неприкосновенность не поможет. Впрочем, может помочь примечание к данной статье. Лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
– Слушай, ты что, весь кодекс наизусть знаешь? – хихикнула девушка.
– Ага, – кивнул рыжий, посмотрел сквозь стекло на Ику, улыбнулся и подмигнул.
Пробка медленно двинулась. Впередистоящая машина поползла вперед, и Вова, сидевший за рулем, дернулся, как будто проснулся. «Вольво» тоже двинулась.
– В-выпустите м-меня! – крикнула Ика и застучала кулаком в стекло.
Рыжий забежал вперед и встал перед «Вольво», сложил руки на груди и улыбался, как будто позировал перед объективом фотоаппарата.
– Ладно, пусть катится! – выдавил сквозь зубы дядя Мотя.
Двери разблокировали. Ика вылезла. Рыжий поблагодарил свидетельницу, крепко взял Ику за руку. Лавируя между машинами, они побежали назад, остановились у старой «Волги».
– Ну что, очень было страшно? – спросил рыжего водитель, смешной усатый дед с хвостиком. – Вон, я там местечко для нее расчистил.
Рыжий усадил Ику назад, сам сел вперед, рядом с водителем.
Пробка опять замерла и долго еще не двигалась.
Глава тридцать первая
После разговора с профессором Марк странно ослаб, все вдруг стало безразлично. На заплетающихся ногах он добрел до палаты и рухнул в койку. У него болела голова. Самое скверное, что он толком не мог вспомнить, о чем они говорили. Голос профессора стоял в ушах монотонным гулом, уиу-уиу-уиу, как будто электропилой медленно распиливали череп.
– Он меня гипнотизировал! – Марк мучительно сморщился. – Вот сволочь! Я же мог ему черт знает что рассказать.