Вечно в пути (Тени пустыни - 2)
Шрифт:
Генгуб осекся и выпучил глаза.
Консул объяснил:
– Имеются доказательства, что жена векиля Настя-ханум здесь, в Мешхеде, и привезена она в город самим Али Алескером. И это известно всему Мешхеду. Сегодня в одиннадцать утра у черного хода вашего дворца Али Алескер высадил из своей машины женщину и вошел с ней во дворец... В чем же дело?
Каждое слово консула заставляло губернатора подпрыгивать в кресле. Слова хлестали его. Он усиленно потел и пил кофе.
– Увы!
– промямлил он наконец.
– Какое ужасное предательство! О друг мой, Али Алескер! Есть ли в Персии человек, которому можно теперь довериться... Подумать только, что лучший друг дошел до такого... Использовать мой дворец, оплот шахиншахской власти и высшей морали, ради своей... О Али Алескер, ты не друг мне больше!
Негодование свое генерал-губернатор проявлял так бурно, так правдоподобно, что ни Гулям, ни консул не поверили ни единому его слову.
Гулям даже застонал. Он вскочил:
– Она у вас во дворце! Берегитесь...
Губернатор отлично владел собой. Пропустив мимо ушей возглас Гуляма, он продолжал:
– Горе! Какое непотребство! О друг мой Али Алескер! Как мог ты опозорить себя!
Очень сухо, очень официально консул сказал:
– Позволю выразить уверенность, ваше превосходительство, что супруга господина векиля немедленно прибудет сюда... в консульство.
Сразу же губернатор прервал свои жалобы и совершенно спокойно проговорил:
– Помещика Али Алескера больше нет в моем дворце. Он отбыл к себе.
– А Настя-ханум?
– воскликнул Гулям.
– Очевидно, мадам, нанеся визит нашим супругам, отбыла в машине вместе с господином Али Алескером...
– Я не верю ни единому вашему слову.
– Если вы настаиваете, я немедленно дам распоряжение начальнику жандармерии обыскать дом Али Алескера... Но... газеты... Вы забыли про газеты. Сорвутся с цепи наши газетчики... Болтуны... Ни один из них не говорит правды. Позвольте вас предостеречь, господин Гулям... Газетчики затопчут имя вашей супруги в грязь.
– Говорю вам, ее похитили, прикажите арестовать Али Алескера... Он авантюрист!
– Али Алескер - уважаемый человек, и притом иностранный подданный.
– Как иностранный подданный? Какой страны?!
– в ярости воскликнул Гулям.
– Не столь важно... словом, иностранный подданный. Персона грата... Дипломатическая неприкосновенность. Тем не менее насчет обыска приказ я отдам... Желаю всего наилучшего.
Не приняв протянутой генерал-губернатором руки, Гулям стоял перед ним. Странное спокойствие пришло к нему. Он медленно проговорил:
– Вы... останетесь здесь, в этой комнате, и дадите приказ начальнику жандармерии... Вы не тронетесь с места, пока моя жена не войдет сюда... в эту комнату.
Кисло улыбаясь, губернатор поглядывал то на Гуляма, то на консула.
Неслыханное обращение с губернатором провинции персидского государства! Следовало возмутиться, поднять крик! Но взгляд Гуляма говорил красноречивее слов. Аллах всевышний знает, что скрывают в своих мыслях пуштуны. Про них говорят: "Самые неукротимые, самые безрассудные в гневе, самые кровожадные". Губернатор попятился и плюхнулся в кресло. Рука его потянулась к серебряному подносу.
До приезда жандармского начальника, долговязого, чисто выбритого, в щеголеватой форме, никто больше не произнес ни слова.
Начальник не мешкал ни секунды. С невозмутимым видом он выслушал дикую ругань своего шефа. Мускул не дрогнул на его выхоленном лице. "Слушаюсь... Обыскать дом помещика Али Алескера, что рядом с садом Хан Набие, обнаружить даму по имени Настя-ханум, доставить со всей предупредительностью сюда. Будет исполнено!" Он исчез. Несколько мгновений в комнате стоял звон его серебряных шпор...
Губернатор заговорил не раньше, чем осушил еще одну, бог весть какую по счету, чашечку кофе. Он молодцевато вскочил, отряхнулся и сказал:
– Итак, все... к обоюдному удовольствию. Теперь я вынужден покинуть вашу гостеприимную кровлю. Благодарю за приятную беседу. Изысканные темы... Прелестные собеседники. Никогда не забуду!
Слова "Никогда не забуду!" выдавил из себя губернатор с угрозой.
– Его нельзя выпускать...
– в отчаянии скороговоркой сказал Гулям консулу.
Он говорил на пушту. Но, по-видимому, господин губернатор все понял. Он пожимал руку афганцам так, будто прикасался к змеям.
Но консул вежливо и в то же время почти силой усадил его снова в кресло:
– Мы в восторге видеть вас у себя, ваше превосходительство. Позвольте нам еще насладиться лицезрением вашей особы. Мы так редко видим ваше превосходительство.
Их превосходительству оставалось вздохнуть и подчиниться. Впрочем, кофе у консула был превосходный - настоящий "мокко". С Маскаренских островов...
Да, губернатор ничуть не огорчился. Иногда неплохо "подложить дохлого осла" господину Анко Хамберу. Губернатор утешил себя, что заручился железным алиби. Он находится в гостях у афганцев и ничего не знает. И если, в конце концов, Анко Хамбер интересуется этой рыжей большевичкой, то нечего путать его, губернатора, в свои дела.
Он не удержался и захохотал. Он представил себе лицо Анко Хамбера и Али Алескера, когда начальник жандармерии у них из-под носа уведет красавицу.
– Хо-хо-хо!
– рычал он.
Губернатор не счел нужным поделиться причиной своей веселости с невежливыми афганцами. Он им еще припомнит неслыханное обращение со своей губернаторской персоной. А пока не лучше ли посбить с них спесь, подпортить им настроение?
– Не сочтите за назойливость, господин консул, - сказал он.
– Что там за афганский караван?.. Где-то в районе... Хафа?.. Вы в курсе?
Консул быстро взглянул на Гуляма и небрежно бросил:
– Нет, я не в курсе. А о каком караване вы изволите говорить, ваше превосходительство?