Вечно в пути (Тени пустыни - 2)
Шрифт:
Она ступила через порог и схватила человека за рукав:
– Сейчас же убирайтесь! Вы ошалели!
Она сразу же отдернула руку. Одежда на туркмене была мокрая.
Человек проснулся. Голова его медленно повернулась.
Несколько мгновений человек смотрел на нее мигая.
– Сирень?.. Хорасанская сирень?
– сказал он, тихо шевеля губами.
Он сделал движение, чтобы подняться, но бессильно закрыл глаза и откинул голову.
Да, Настя-ханум узнала этого человека. В туркменской шапке, в туркменской одежде на постели лежал Ибн-Салман. Откуда он? Как он попал в каюту?
На ее вопросы Джаббар
– Прекрасная золотоволосая... пери...
Он спал. Он снова заснул сном бесконечно усталого человека.
Теперь Настя-ханум разглядела, что араб изнурен, бледен, что он похож на мертвеца...
Она отпрянула в коридор и, захлопнув дверь каюты, прислонилась к ней. Спиной, сквозь тонкий шелк платья, она ощущала холодок гладкой, окрашенной масляной краской двери, и холодок проник в ее сердце.
Джаббар здесь... на пароходе... в ее каюте. Джаббар, который вырвал ее из лап Анко Хамбера. Джаббар, который спас ее от персидских жандармов. Странный, подозрительный, но благородный, великодушный Джаббар! Она не могла отказать ему в благородстве, в великодушии...
Настя-ханум невольно вспомнила ночь в Баге Багу, тихий лунный свет, запах сирени... Немного странное, немного наивное ухаживание Джаббара. Его наивные, напыщенные восторги, его арабский живописный бурнус. До той ночи она подозревала в нем чуть ли не переодетого англичанина, таинственного авантюриста. Помнится, ей кто-то в Мешхеде говорил про Джаббара, что он никакой не араб. Да, ее Гулям говорил. Но если так, то почему Джаббар не помешал ей тогда уехать верхом... на прогулку в степь. Ведь ее верховая прогулка среди ночи в ком угодно могла вызвать удивление, сомнения, подозрения, тысячу вопросов. Ведь и Гулям и она, по существу, тогда жили в Баге Багу на положении почетных пленников... И если бы Джаббар... Нет, никакой он не английский шпион. Она помнит, как он накинулся в Мешхеде на этого грушеголового губошлепа консула и вступился за нее. И все, что случилось потом, она отлично помнит... И чувство огромной благодарности к Джаббару переполняло ее... Нет, такое не забывается.
Настя-ханум медленно вынула ключ из французского замка и, убедившись, что дверь заперта, медленно пошла по коридорчику. Она молила и бога и аллаха, чтобы никто не попался ей навстречу. Она понимала, что на лице ее сейчас написана растерянность, смятение...
Настя-ханум была не так уж и наивна. Она должна была понимать, что значило появление такого человека, как Джаббар, на пароходе, плывущем по пограничной реке.
Солнце беспощадно обливало чистую палубу жаром и светом. Капитан Непес поддерживал безукоризненную чистоту на своем судне. Сияли выдраенные до белизны доски. Но подозрительный взгляд Насти-ханум сразу же обнаружил пятно, другое... Да, от борта мимо кубрика шли темные от сырости следы... Слабо заметные следы мокрых подошв, высыхающие на глазах под жгучим солнцем, чуть желтоватые от ила и потому видные на белой палубе. Настя-ханум тихонько застонала. Какая мука! Оглядевшись, она убедилась, что на палубе нет никого, и быстро прошла к борту.
Желтые воды Аму тихо урчали и плескались за бортом. Молодая женщина поглядела по сторонам. Река ничего не могла ей сказать. Но на палубе, за хлопковыми кипами, виднелось еще не просохшее пятно, оно вызывающе темнело на сухих досках. От пятна до борта один
Но тут же вздохнула с облегчением. Рулевой не мог, стоя за штурвалом, видеть, что делается за хлопковыми кипами. Рулевой мог увидеть прятавшегося человека, только отойдя от штурвала и высунувшись в окошко, откуда открывался вид на корму парохода.
Сколько нужно изворотливости, ловкости, чтобы суметь взобраться на пароход незамеченным! Как надо знать устройство парохода, чтобы рассчитать каждое движение, каждый шаг и суметь проскользнуть, избежав взгляда рулевого, и спрятаться на палубе за тюками хлопка!.. Среди бела дня.
Спрятаться! Джаббар прятался. Он не просто спасался. Он не тонул. Он умудрился плыть в одежде и шапке по быстрой реке. Он не кричал, он не звал на помощь. Он боялся помощи. Он не хотел помощи... Он выждал момент и, изнемогая от усталости, взобрался на пароход и... спрятался.
Молодая женщина вздрогнула. Она почувствовала легкую дурноту. Ведь совсем недавно она вышла из каюты подышать воздухом. Значит, Джаббар притаился за хлопковыми кипами. Она стояла в двух шагах от кип, когда к ней подошел капитан Непес и они разговаривали. О чем они разговаривали? А Джаббар, сидевший за кипами, смотрел и слушал. Он ждал. Он не мог не слышать каждого их слова, капитана Непеса и ее.
И снова Настя-ханум почувствовала, что ее обдало жаром. Таинственный Джаббар попал к ней в каюту не случайно. Он сознательно все рассчитал. Он решил, что Настя-ханум его не выдаст и... Да, Джаббар не просто ловкий, поразительно выносливый, поразительно смелый человек. Он к тому же и знаток человеческой души. Он знал, что молодая женщина не сможет его выдать. Не посмеет...
Слезы навернулись на глазах Насти-ханум. Да, она не посмеет никому сказать, что там, в ее каюте, этот человек, которого... о котором надо... сейчас же... Едва передвигая ноги, она побрела на корму.
Настя-ханум пыталась собраться с мыслями. Но мысли прыгали, вертелись, ускользали, как водяные буруны, вздымаемые плицами колес. И только одного она не понимала, как мог человек в халате, шапке, сапогах переплыть реку, проскользнуть мимо бешено вертящихся колес и найти силы вскарабкаться по скользкому борту парохода на палубу...
Вдали в желтой блестящей глади вдруг вспыхнул ослепительный блик... Еще. И еще. И Настя-ханум разглядела темный предмет, плывший по реке и временами вспыхивавший ослепительно.
Катер. Пограничный катер быстро приближался к пароходу, и солнце на поворотах загоралось пламенем на его стеклянном козырьке.
Катер гонится за пароходом. Пограничники сейчас причалят, подымутся на пароход. Пограничники что-то знают. Они найдут Джаббара. Они зайдут в ее каюту... Нет, они сначала спросят у нее, у Насти-ханум, потом пойдут в каюту, потом потребуют ключ... Потом... Настя-ханум не хотела думать, что будет потом... Человека, спящего у нее на койке, схватят. Ее, Настю-ханум, спросят, кто это? Настя-ханум никогда не увидит своего Гуляма. Пустыми глазами Настя-ханум смотрела на стремительно приближающийся катер. С ужасом она ждала вопроса.