Вечно влюбленные
Шрифт:
Слабо улыбаясь, она откинула назад локоны, падавшие ей на лоб, и сказала:
– Это долгая история.
– И эту историю, - вкрадчиво, но с угрозой в голосе произнес Николаc, - я готов выслушать затаив дыхание.
Рокуэлл поглядел на него, и морщины перечеркнули его красивое лицо.
– Сдается мне, - медленно произнес он, - что тебе тоже следует кое-что объяснить.
Николаc уныло улыбнулся.
– Пожалуй, да. Но я думаю, - добавил он, скептически посмотрев на Тесc, - мы предоставим даме первой рассказать свою историю, как того требует вежливость, не так
Александр, за которым, по пятам следовали тетушки, появился в дверном проеме. Увидев Тесc, они все остановились как вкопанные и, не веря своим глазам, уставились на нее. В комнате на несколько секунд воцарился хаос: Тесc целовали, обнимали, она переходила из одного радостного объятия в другое, и все это сопровождалось возгласами облегчения и восторга. А когда гам стал стихать, Николаc, вспомнив о присутствии Дженни, которая таращилась на всю эту сцену широко раскрытыми от удивления глазами, посмотрел на служанку и сказал:
– Ну, думаю, уже достаточно.
Дженни быстренько сделала книксен и умчалась в кухню. Гости Николаcа снова расположились в главной гостиной.
Взрыв первоначального изумления и облегчения оттого, что Тесc находится в доме Николаcа, понемногу утих. И у родственников начали возникать не совсем удобные вопросы. Все выглядели озабоченными.
Тесc сидела возле огня в окружении дядюшек и тетушек, ноги ее были укрыты голубым покрывалом, а на лице трудно было что-нибудь разобрать. На нем была странная смесь сожаления, осторожности, отчаяния и облегчения. Николаc стоял неподалеку от нее, положив руку на каминную полку. Лицо его было жестким и замкнутым. Остальные сидели вокруг них. Наступила тишина, прерываемая лишь потрескиванием дров в камине.
Тесc казалось, что тишина оглушает ее, и как только она подумала, что сейчас закричит, если хоть кто-нибудь не подаст голос, барон Рокуэлл прочистил горло и без обиняков спросил:
– Ну, Ник, что здесь происходит? Как это вышло, что я нашел свою племянницу без компаньонки, в ночной рубашке здесь, в твоем доме?
– Почему бы тебе не спросить молодую леди?
– угрюмо отозвался Николаc.
– У нее на все есть ответ.
Внезапно Тесc ощутила себя в центре внимания. Она изо всех сил старалась не ерзать на кресле; мысли ее лихорадочно метались, она пыталась подобрать верные слова, чтобы начать свой рассказ.
Девушка умоляюще поглядела на Этти.
Этти наклонилась вперед и погладила холодную руку Тесc, ободряюще улыбнувшись.
– Расскажи нам. Тесc, - мягко попросила она.
– Что с тобой случилось после того, как ты покинула усадьбу Мандевиллов во вторник ночью?
– Да, детка, мы хотим узнать, - вмешался Александр. В глазах его светилась доброта.
Тесc прерывисто вздохнула и, не сводя глаз с пальцев, беспрестанно перебирая и разглаживая кайму покрывала, начала свой рассказ.
Она ровным голосом пересказала события той ночи: побег из усадьбы, неистовство бури, бешеную скачку по узким тропинкам и зарослям в кромешной тьме, неожиданную встречу с контрабандистами. Потом она подняла глаза и, глядя прямо на Николаса, отчетливо произнесла:
– На следующий день я пришла в себя, но потеряла
Николаc сохранял молчание, лишь время от времени пожимая широкими плечами. Он пил бренди, почти не обращая на девушку внимания. Тесc готова была дать ему пощечину.
– О моя бедная Тесc!
– воскликнула Этти.
– Наверное, ты была до смерти напугана!
Тесc перевела взгляд на тетю и слабо улыбнулась.
– Да, - призналась она.
– Но мне надо было идти дальше - я ведь не могла там лежать. Я хотела, чтобы меня узнали, и в то же время чувствовала, что кого-то боюсь. Сейчас я понимаю, что это был Эйвери. Уж он-то меня бы узнал.
– Она тихо продолжала свою историю, рассказывая о мучительном путешествии, о том, как прошла мимо фермера, клячу которого звали Долли, о том, как нашла "Черную свинью" и выдала себя за ожидаемую подружку брата хозяина таверны. Она ничего не пропустила, но когда добралась до той части рассказа, где в таверне появился Николаc, запнулась, заговорила с трудом, а потом и вовсе остановилась.
Щеки ее залил румянец, и несмотря на то что девушка чувствовала теплую поддержку родных, она не могла заставить себя рассказать, что случилось дальше. Это было слишком постыдно, слишком унизительно. И слишком опасно. По мере того как она вела повествование, в голову ее закралась отвратительная мысль: а вдруг дяди почувствуют необходимость защищать ее честь и вызовут Николаcа на дуэль? Тесc закрыла глаза. Она не вынесет, если Ника убьют Рокуэллы.
И будет такой же трагедией, если Николаc убьет какого-нибудь из ее дядюшек. Она и так уже потеряла одного любимого дядю на дуэли...
Как же она потом будет жить, зная, что из-за нее погиб еще кто-то?
Тесc закусила губу, пытаясь обдумать, как наиболее безопасно миновать рискованную почву, что оказалась под ней, - и тут внезапно придумала. Правда, доводы ее были хрупкими и неопределенными.
Решив выплеснуть всю правду без остатка, она поспешно сказала:
– Б-был момент, когда мы с г-графом остались наедине, он показался мне таким д-добрым, что я рискнула рассказать ему о том, что со мной случилось. Он п-поверил и пожалел меня.
– Она с трудом сглотнула.
– Он мог понять по моему разговору и манерам, что работа в "Черной свинье" не является моим обычным занятием, а поскольку мы не знали, кто я на самом деле и я была смертельно перепугана, он привез меня сюда в четверг утром. С того времени он осторожно пытался выяснить, кто я.
Этти и Мег посмотрели на героя истории сияющими от благодарности глазами.
– Мы в долгу перед вами, лорд Шербурн, - выдохнула Этти.
Глаза ее были полны восхищения.
– Вы оказались спасителем для всех нас, - одобрительно подтвердила Мег.
– Кто знает, какая ужасная участь могла бы обрушиться на нашу дорогую племянницу, если бы не ваше храброе и своевременное вмешательство.
Тетушки, возможно, и проглотили этот рассказ, но Рокуэллы, которые, хотя и не отличались высоким интеллектом, все же были людьми бывалыми, и рассказ Тесc не вполне удовлетворил их. Кроме того, они знали Ника...