Вечное царствование
Шрифт:
Папа рассказывал мне, что когда-то люди питались животными, и то, что я сама вела такой образ жизни, заставило меня более чем сочувствовать им. Я никогда не смогла бы есть плоть и кровь другого существа; это сделало бы меня такой же, как они. Эти бездушные твари.
Я ждала наказания от Эрика, уверенная, что оно последует. Я мечтала вот так накричать на кого-нибудь из Элиты, увидеть осознание того зла, которое они совершили. Какую-то жалость, или сожаление, или что-то еще.
Глаза Эрика были темными и пустыми, ни намека
Я кипела, я свирепо смотрела, я пыталась увидеть хоть какие-то эмоции на его точеных чертах, но все было напрасно.
Он ухмыльнулся, плавно поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к выходу, позволяя мне по какой-то неизвестной причине остаться безнаказанной из-за моей грубости.
— Эй, бунтарка? — Он оглянулся через плечо, когда его рука легла на дверную ручку. — В следующий раз, когда захочешь ранить меня, не утруждай себя тем, чтобы целиться мне в сердце. Оно непробиваемо ни для тебя, ни для кого бы то ни было еще, и оно давно перестало чувствовать. — Он посмотрел на меня ледяным взглядом, показывая истинное чудовище, скрывающееся под ним, в его остекленевших глазах не было вообще никаких эмоций. — Просто делай, как я говорю, и я отправлю тебя обратно в ту Сферу, из которой они тебя вытащили. Ты не обязана вести себя хорошо для других, но для меня ты будешь вести себя хорошо. А если нет, то увидишь меня воочию — чудовище, которого ты так сильно боишься, из-за которого твое сердце так трепещет. Если ты думаешь, что можешь догадаться, какое зло скрывает моя внешность, уверяю тебя, ты даже не можешь представить себе глубины злодейства, скрывающегося под этой маской.
Дверь между нами захлопнулась, и я бросилась на нее, ударив кулаком по нетронутому дереву. Я зарычала от гнева, когда мои пальцы сжались, и костяшки пальцев пронзила боль.
— Надеюсь, ты подавишься своей следующей порцией крови, кусок дерьма!
Он не ответил, но, должно быть, услышал меня, и это принесло мне, по крайней мере, некоторое удовлетворение.
Я посмотрела на свою распухшую руку, встряхнула ее и начала расхаживать по красивой комнате, не переставая думать о его угрозе. Я не хотела признаваться, что была потрясена, но известие о том, что он привел меня сюда, чтобы поиграть в какую-то свою извращенную игру, подогрело мое беспокойство.
Ноги сами понесли меня к окну, и я несколько долгих минут пыталась открыть ставни, сосредоточившись на побеге и ни на чем другом. Я не могла справиться с замком, удерживающим их на месте, поэтому начала обыскивать комнату в поисках ключа.
Ящики были заполнены нижним бельем и другими платьями, но я ахнула от восторга, когда нашла один, в котором были брюки и рубашки. Я натянула джинсы, которые плотно облегали мои ноги, затем натянула приталенный серый свитер.
Наконец-то я была одета во что-то, в чем могла бы бежать, если бы представилась возможность, хотя угроза Эрика продолжала звучать у меня в голове.
Я прокрутила в голове обещание, прозвучавшее в его словах, что если я подыграю, то смогу вернуться домой. Обратно к
Я направилась к туалетному столику в другом конце комнаты, разглядывая свое лицо, которое все еще было испачкано черной жидкостью с ресниц. Схватив пачку влажных салфеток из ящика стола, я начала вытирать их, обнажив под ними чистую кожу.
Я сжала губы, думая о своей семье, мои глаза в зеркале горели любовью к ним, затем постепенно выражение моего лица посуровело, и я обрела решимость.
Если Эрику нужна была бунтарка, он ее получит. Но беспокойство о том, что он, возможно, на самом деле не отправит меня обратно в Сферу, поселилось в моем сердце. Я не могла доверять ему, но я могла смириться с этим сейчас, по крайней мере, до тех пор, пока не найду способ сбежать.
Я позволила бы ему считать меня своей игрушкой, позволила бы ему поверить, что я глупая и слабая, и, возможно, он потерял бы бдительность, возможно, забыл бы запереть дверь. И, возможно, я окажусь свободной раньше, чем когда-либо могла надеяться.
Беспокойство терзало мою грудь, как голодный зверь, и после того, как меня оставили на несколько часов в роскошной спальне, я вернулась к размышлениям о том, чего хотят эти члены королевской семьи.
Это был печальный факт, но я знала, какой ценностью я обладаю в этом мире. Еда. Ни больше, ни меньше. Мой разум был отягощен этой правдой все мое существование, и теперь эти вампиры ставили ее под сомнение.
Для того, кто не был заклеймен как источник крови с момента своего появления на свет, ответ мог бы быть более очевидным. Но это потрясло основу всего, что, как я знала, было правдой.
Вампиры пили человеческую кровь.
Люди были слабее и поэтому не могли избежать упомянутого вампирского пиршества.
Вампирам было наплевать на права человека, кроме того, что они продолжали дышать и производить свои восхитительные клетки крови.
Так что же, черт возьми, все это значило?
Наконец, кто-то открыл дверь, но этот кто-то не вселил в меня никакой надежды получить ответы, все, что он предложил мне, — это ужас.
Эрик вошел в комнату, оставив дверь приоткрытой, словно подчеркивая свою способность поймать меня, если я решу попытаться сбежать.
Он окинул мой наряд беглым взглядом, затем прорычал: — Нет.
— Что? — Я ахнула, делая шаг назад, когда ярость вспыхнула в его взгляде, и, клянусь, я мельком увидела его заостренные клыки.
— Ты будешь красавицей бала сегодня вечером, мисс Бунтарка. Мешковатый свитер тебе не подходит.
Он обошел меня, и я посмотрела на открытую дверь.
Я могла бы убежать.
Он поймает меня.
Но, может быть, я сначала найду окно, из которого смогу выпрыгнуть.