Вечность во временное пользование
Шрифт:
Но свои воображаемые прогулки она могла совершать в любое время, которого у неё после смерти мужа стало слишком много. И исправно совершала их, блаженствуя ли на солнышке в ближайшем к дому скверике или погрузившись в послеобеденную дрёму в обнимающем кресле в гостиной: при желании можно было шаг за шагом повторить любую прогулку с любимым Антуаном.
Чаще всего для воспоминаний она выбирала их традиционные длинные летние выходные в Этрета: поздний приезд в пятницу, станция, свет луны делает железнодорожные пути, станционные навесы и углы домика с кустами и клумбами вокруг словно бы процарапанными до серебра в ночной темноте. Глубокая душистая тишина, светящиеся в дальних полях окошки, перистые ночные облака аккуратно расчёсаны чёрными
Утро начиналось с побудки истеричными чайками, сияние воздуха и сияние моря вторгались в комнатку, как йодистый вдох в лёгкие: впереди ждал целый день. И вот его по шажочку она и могла пройти: ступни помнили легко пружинящую бегущую над морем тропинку, глаза щурились от огромного светового пространства воды и неба, и помнили гальку на пляже – круглые, на закатном солнце светящиеся белые прозрачные виноградины. Глаза смыкались от вина и неги, хорошо было лежать затылком на бедре мужа или чувствовать его тяжёлую голову на своём: ночью она была берегом, а он её неустанным морем, под утро морем становилась она, а он покрывающим её небом.
Жизнь жила в её памяти, текла в венах, стучала в висках, мелькала под веками, словно окошки бесконечной ночной электрички с фрагментами воспоминаний, тёплая живая жизнь, непреходящая и вечная до самой смерти.
Глава 4
Если заводилась у молодого человека лишняя монетка, он всегда знал, где её с толком потратить, и отправлялся в огромный, грохочущий актуальными музыками магазин модной одежды «XXI». Здесь находилось всё и для всех, достаточно лишь хорошенько покопаться в богатствах трёхэтажного храма консьюмеризма, безропотно отстоять в длиннющих очередях в примерочные кабинки, и без обновок отсюда не выбирался никто. Всегда заполненный покупателями, это давно был центр моды, где одежда самым простодушным и прямым образом воплощала главные тренды сезона и при острой своей модности стоила весьма умеренных денег. Дизайнерские озарения с подиумов мировых недель моды здесь ловко редактировались так, что идею по-прежнему удавалось узнать, при этом трудозатрат сильно меньше, а значит, и цены ниже.
Но главное завоевание неизвестного гения из руководства магазина – несколько десятков продавцов, которые наглядно являли собой все остромодные тенденции сезона.
История умалчивала, проходили ли кастинг претенденты на места продавцов, но факт оставался фактом: это были правильные люди на своём месте. Любой недотёпа мог прий ти сюда и, перебирая плечики на вешалах, понаблюдать за всегда очень энергичными, улыбчивыми, а при необходимости и скандальными продавцами, выбрать себе модель для подражания: «Всегда смотрите, как одеты в таких магазинах продавцы: нас с вами занесло сюда на минуту, и мы растеряно бросаемся от стойки к стойке, хватая случайно попавшие на глаза вещички. Эти же знают всю коллекцию, как свои пять пальцев, наизусть», – поучала популярная блогерша, скрывающаяся под ником «Мечтательная Блоха, Париж».
Марин, набрав охапку вещей для примерки, наблюдала за покупателями и персоналом из длинной, с половину поезда метро, очереди.
Зачем люди, особенно молодые и очень молодые, приходят в магазин модной одежды? За новым платьем? – Нет. За новыми джинсами? – Нет. За новой пижамкой? – Да нет же!
За новым средством от одиночества.
Сейчас я найду правильное платье, и ты узнаешь меня на улице среди всех. Я буду идти в нём, как в замке, и, если на улице жара, в моём замке ты обретёшь прохладу. А если на улице холодно, в моём замке ты встретишь горячее живое тепло: в нижнем этаже пылает весёлый огонь, разожжённый в маленьком камине. Этот огонь можно обнять, в него можно уткнуться лицом.
Платье никогда не просто платье, платье – всегда про желания.
Даже
– THE DAY YOU DIE = THE DAY I SMILE
– I LOVE YOU INSIDE AND OUT
– I NEED A DRINK
– LET’S DO IT TOGETHER
– IF YOU LOVE ME LET ME KNOW IF YOU DON’T PLS LET ME GO
– YOU SAID YOU WOULDN’T AND YOU FUCKING DID
– I WISH YOU SO BAD
– I THOUGHT WE’D HAVE MORE TIME
– YOU’RE NOT IN LOVE
– LONELY PEOPLE NEVER FORGET
– LONELY AND TIRED
– I WOULD TRUST YOU WITH MY PASSWORD
– I SHOULD KISS YOU LONGER
– DON’T FEAR!
– LOST
– WITHOUT YOU IM NOT LIVING IM JUST KILLING TIME
Марин подумала, что одетые в такие крики души люди вполне могли бы составить концептуальную выставку, или их можно прочитать, как диалог, или даже спеть, как древнегреческий хор в авангардном театре, ими можно станцевать балет, или сыграть партию в какие-нибудь роковые шахматы, на них можно погадать или расставить над могилами и приносить к их босым ногам цветы, или пройти сквозь их строй, как сквозь нескончаемую сессию у безжалостного психотерапевта, но нет – разрозненные, они просто разгуливают по одному с нами городу. Иногда ты обнаруживаешь в такой кричащей майке и самого себя: NOT YOURS!
Марин вышла из кабинки, вернув ворох не понравившихся ей вещей девушке с мейк-апом звезды немого кино в сильно разодранных «бойфрендах» и длинном фартуке-тунике на голое тело. На обнажённой спине на месте лопаток были излишне детально вытатуированы крылья. С выбранной майкой Марин, недовольно взглянув на время, встала в следующую длинную очередь – теперь в кассы.
Но сразу же оказалась вовлечена в шоу, которое устроили четыре девушки на кассовых аппаратах, и заметила, что вместе со всеми вокруг уже улыбается и готова пританцовывать: четыре очень молодые, очень хорошенькие, в чёрных соломенных федорах, в чёрных джинсах, две – голорукие, две – в коротеньких пиджаках. У одной, с вытянутыми к вискам вверх веками, колье из пластмассовых голых пупсиков.
Под гремящие по всему магазину электронные ремиксы они, пританцовывая, очень ловко и споро сканируют покупаемые вещи, отсоединяют электронные клипсы и пробивают чеки, аккуратно укладывая покупки в яркие бумажные пакеты магазина. Им нравится компания друг друга, работают они быстро, толково, улаживают недоразумения молниеносно, очередь движется, любуясь ими.
Марин достаёт айфон и делает несколько снимков.
Расплатившись, она отыскивает глазами какой-то временно необитаемый закуток между тележкой с коробками и вешалом с одеждой, прячется туда и быстро меняет свою рубашку на новую чёрную майку с белым шрифтом «NOT YOURS». Утром на телефон ей пришло напоминание, что она собиралась посетить очередное безнадёжное мероприятие русской диаспоры в Париже: сбор бессмысленных подписей за освобождение очередных политзаключенных. Это у фонтана Невинных, здесь недалеко – почему бы и нет.
Глава 5
Он обожал женщин всегда, с кукольного детского мира двух своих старших сестёр, которым был единственным братом. Его глубоко умиляло само устройство этого мира, почти полностью и далее созданного и выстроенного из вещей и предметов, до поры до времени совсем необязательных в природе – в сущности, из баловства, из капризов, из фантазий и настроений, из месячных циклов и ароматов духов, конкуренции в несущественном, обморочного счастья от ерунды. Покрытый тончайшей, какой-то лишь женщинами выделяемой слюдой счастья, этот их мир в итоге становился в его восприятии отражением: огромным, как озеро, в которое можно войти и осторожно поплыть, раздвигая руками облака или верхушки сосен, или маленьким, как осколок зеркала или слеза, в которых тогда можно увидеть только себя, свой напряжённый проникающий глаз. Таким же был и разброс его предпочтений: между озером и слезой.