Вечные ценности
Шрифт:
Многоплановая еда – это праздный бег по информации, по разным продуктам: глазами, зубами, ушами (разный звук от прикусывания), носом, вкусовыми рецепторами языка. Вообще получается, что человечество все больше разбивает свое восприятие (и свою жизнь тоже) на фрагменты.
Почему себя комфортно чувствуют монахи, которые живут в скиту, едят только хлеб и пьют только простую воду? Они получают удовольствие от этой воды и хлеба, потому что мозг не бежит, сосредоточен на одном и извлекает из этого одного целую радугу. Потому что в каждом однообразии – бесконечное разнообразие, множество тончайших оттенков. И если человек ушел в скит, чтобы утончать душу,
Простая еда, простая вещь, простой дом, простой человек – все это то, что без излишеств. Излишества, наверное, нужны, но как приправа, как горчица, соль и перец. Но преобладать должна простота, как нечто устойчивое, прочное, как каркас дома.
Отход от простоты гибелен. Потому что и так, чтобы выжить на планете, чтобы не уничтожить ее, нам надо напрягаться. И при этом напряжении уже не до сложностей. А мы пускаемся на сложные уловки, не думая о том, что тем самым умножаем проблемы нашего выживания. Любая технология энергоемка, то есть любое превращение одного вещества в другое требует энергии. А где ее взять? Разрабатывать недра. Что мы и делаем.
Тем, кто это осознает, не до сложной пищи. С другой стороны, простая пища и мыслить заставляет просто и ясно. Сложная пища и мыслить заставляет сложно и туманно. Говорят же йоги: мы – то, что мы едим. То есть образ наших мыслей определяет наша пища. К такому же выводу пришел французский писатель Жан Антельм Брилья-Саварен в начале XIX века, который в своем трактате о еде «Физиология вкуса» написал: «Скажи мне, как ты питаешься, и я скажу, какой ты человек». И вообще, еда, как имидж, с древнейших времен характеризует человека. Не случайно французов до сих пор шутливо называют лягушатниками, украинцев – салоедами, белорусов – бульбашами, а итальянцев – макаронниками.
Сложность ослабляет тягу к жизни. Когда у нас все основательно, нам хочется жить. Ощущение незыблемых ценностей более прочное, ясное. Ясность в голове – что для чего надо. При сложной пище в мозг идут сложные сигналы, организм вырабатывает сложные ферменты (мозг в этом случае буквально в панике, не зная, что выделять), потому, наверное, соусы разные придумали: с уксусом и с майонезом, чтобы в одном случае создавать преимущественно кислую среду или щелочную. Но в целом от сложной пищи и в голове все усложняется. Как с вестибулярным аппаратом: при смещении понятий в голове (у пьяного, например) нарушается и чувство равновесия. Так и с волей к жизни.
У каждого из нас есть своя простая еда, которая нам нужна. Если для русского человека «щи да каша – пища наша», то что же ближе нам?
Когда ничего нет или некогда, спасает яичница
В поисках смысла
Что для каждого из нас слово? Для многих – ничего особенного, потому что десятки и тысячи слов мы используем всуе, то есть по самым ничтожным поводам. И если нам сказать, что, наполняя слова мусором, мы низводим до нуля силу, от которой падали стены городов и разверзалось море, то мы этому просто не поверим. И это логично – если от слова падали стены раньше, то должны падать и сейчас. А раз не падают, значит, сейчас, в наше время, ничего в словах нет…
Действительно, бесполезно искать доказательства мощи слова в миру, разве что через магию, но и магия уже как бы не мир,
Тем не менее и в миру некоторые слова еще работают. Несмотря на изменение окружающей среды. Японский ученый Масару Эмото проводил опыты с водой, воздействуя на ее структуру произнесением тех или иных слов. При этом от слов «любовь», «красота», «мир», «радость», «истина» и подобных вода структурировалась таким образом, так, что ее молекулы приобретали вид красивых гармоничных узоров. И, наоборот, от слов негативного характера на снимках структуры воды рисунки были хаотичные, резкие, с рваными краями. А ведь не только масса живых существ и растений, но и наше тело на большую часть состоит из воды…
Но самая благоприятная среда для Слова в храмах или монастырях. Она здесь, очищенная божественным Словом, как родниковая вода. Поэтому и тянутся сюда люди. Поэтому здесь еще происходят чудеса: плачут иконы, исцеляются люди, чудесным образом преображается жизнь… Каждый приходит в монастырь со своим характером, со своими проблемами, со своей биографией, разной и зачастую неудачной – а иначе зачем бы человек пришел в монастырь? Но, придя сюда, каждый соприкасается с одним и тем же – Божественным Словом, то есть со Светом, который постепенно наполняет и его.
Божественное слово, как крещенская вода, восстанавливает наш духовный иммунитет, вырабатывает неприятие ко всяким мерзостям, становится нашим другом в борьбе с ними. Единственное, что от нас здесь требуется, – это просто пропускать Божественное слово через себя, не мешать ему.
Ю. Сергеев. «В поисках смысла»
Что значит не мешать? Это значит не думать над ним, не сомневаться в нем, не засорять его собственными суетными мыслями и ощущениями. Вот это как раз и трудно, потому что в нашей повседневной мирской жизни мы постоянно все критикуем, осуждаем, суем во все нос, все обдумываем и осмысливаем.
Божественное Слово – это Евангелие, которое в миру мы открываем раз в год или еще реже, а в монастыре его читают каждый день по несколько раз. Как это происходит на картине художника Юрия Сергеева «В поисках смысла». Три поколения монахинь (девушка, женщина и старушка) держат в руках Евангелие. И в поведении каждой можно увидеть степень восприятия Божественного слова в разном возрасте.
Юная монахиня (крайняя справа) еще не забыла соблазны мира. Любое проявление нежности или любви в Евангелии вызывает у нее близкие ассоциации, она вспоминает нежность в своей жизни. Руку холодит сорванная веточка рябины, а к щекам приливает кровь, и они розовеют.
И вдруг к ней приходит осознание: сколько светлых минут в жизни было отравлено суетностью, грубостью, черствостью, небрежением. Сколько обид, сколько глупости, сколько злости, сколько неприязни было… А из-за чего? Да просто так…
У нее лежит сейчас на коленях Евангелие с закладкой на странице, которая ее взволновала. Страницей, где в своем Втором Послании к римлянам апостол Павел говорит: «Поэтому нет у тебя извинения, о человек судящий, кто бы ты ни был, ибо, судя другого, ты себя осуждаешь; ибо делаешь то же самое, ты, судящий…»