Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

Ван Вогт Альфред Элтон

Сначала Мистра. Она была ключиком к этой тайне, поскольку за ней охотились.

Через пятнадцать минут перед ним на столе уже лежало все содержимое ее сумочки. Пачка сигарет, кошелек для мелочи, бумажник, ключи, коробочка с визитками, дорогой носовой платок и небольшая полотняная сумочка. Он внимательно осматривал все эти предметы и чувствовал все большее разочарование. Ни на одном из них он не увидел инициалов. Он открывал полотняную сумочку, когда ему неожиданно пришла в голову интересная мысль. Ведь в сумочке не оказалось ни губной помады, ни пудры, ни какой-нибудь другой косметики. Он понял, что эта мысль не

зря поразила его, когда он наконец открыл матерчатую сумочку. Внутри была маска женского лица. Она была как живая, но лицо это было ему совершенно незнакомо. Стивенс уставился на нее и почувствовал, как бледнеет. У него мелькнула мысль: «Что здесь, черт возьми, происходит?»

Он взял себя в руки и внимательно осмотрел маску. Она была полупрозрачная и очень тонкая.

Стивенс застонал. Загвоздка была в том, что он не знал, что все это значило и как ему поступить. События разворачивались слишком быстро, чтобы он мог сделать какие-то окончательные выводы. Ему нужна была дополнительная информация и срочно. Его торопили события. И потом эта пытка и покушение на убийство Мистры…

Ужасающая реальность событий предопределила его следующий шаг. С каждой минутой ему все больше казалось, что где-то в этом здании есть другой источник информации. Теперь без колебаний он вышел из своего пустого офиса и направился по коридору к «Мексиканской торговой компании».

Дверь была заперта. Он открыл ее своим запасным ключом и поднял шторы. Все, казалось, было на своих местах. При более внимательном взгляде оказалось, что каменные божества были сделаны из глины, то есть вполне вероятно, что внутри они были полыми. Он поднял одно из них, чтобы посмотреть. Скульптура оказалась тяжелее, чем он ожидал. Он уже собирался поставить ее на место, когда вдруг заметил электрический шнур, выходящий из-под ее основания. Шнур тянулся к штепселю, встроенному в пол.

Стивенс был озадачен. Он даже не очень удивился. Он отсоединил шнур и положил статуэтку на бок. Шнур входил в крошечное отверстие в глине. Увидеть, что там внутри, было невозможно, как невозможно было понять, для чего здесь электрический шнур.

Он водворил фигурку на то место, откуда он ее взял, и переключил свое внимание на стол.

Ящики были заперты. Но один из ключей, которые он нашел в сумочке Мистры, подошел, и он отпер их. Там были счета, бланки, бухгалтерские книги, пачка писем, которые начинались примерно так: «Уважаемый сэр, мы отправляем вам предметы искусства общей стоимостью». Еще в одной связке лежали письма с подтверждением получения товара, или: «При сем прилагается наш чек». И наконец там была и третья пачка, в которой лежали бланки для оформления автотранспортных перевозок, где были отпечатаны адреса отдельных лиц, которым были проданы «предметы искусства». Почти все шапки писем были отпечатаны на испанском языке.

Стивенсу двадцать пять раз повстречалось название Уолдорф Армз, когда он наконец понял, о чем идет речь. Он видел это место несколько раз — пятиэтажное жилое здание в хорошем районе, довольно странной архитектуры, насколько он помнил, и необычайное во всех отношениях.

Его раздосадовало, что ни на одном бланке не было указано имя, но, по крайней мере, он мог записать несколько адресов и потом узнать, кто же там жил.

Он записал ровно дюжину.

Вернувшись в офис, он вспомнил про Таннахилла и

позвонил в Большой дом. Трубку сняли сразу же и неприветливый голос спросил:

— Кто говорит?

Стивенс назвался, несколько ошарашенный резкостью тона. Неужели это сам молодой Таннахилл? На другом конце провода тот же человек сказал:

— А, адвокат! Таннахилла нет дома, мистер Стивенс. Я полицейский, сержант Грей. Кроме меня, здесь только электрики, которые недавно вошли. Вы ведь слышали об убийстве?

— Да.

— Так вот, мистер Таннахилл отправился в суд, чтобы переговорить об этом с мистером Хаулэндом.

Стивенс подавил восклицание. У него было твердое убеждение в том, что Таннахилл не будет заниматься такими вещами сам. Он торопливо поблагодарил полицейского и повесил трубку.

Несколько минут спустя он уже ехал в офис прокурора округа.

III

Когда Стивенс вошел в пустынное фойе здания суда, он услышал первые слабые звуки веселья, которое проходило где-то в здании. И только после того, как он напрасно нажимал кнопку вызова лифта, до него наконец дошло. Рождественская вечеринка была в самом разгаре.

Он поднялся по лестнице и заглянул в офис Хаулэнда через открытую дверь. Сначала ему показалось, что там — царит полная неразбериха. Мужчины и женщины сидели на столах и даже на полу или стояли небольшими группами. Его взору предстали батареи бутылок.

Никто не был в стороне, поэтому если Таннахилл и пришел сюда, то он присоединился к общему веселью.

Стивенс отыскал Фрэнка Хаулэнда, который сидел на полу за столом в дальнем углу комнаты. Стивенс налил себе выпить и подождал немного, пока прокурор округа заметит его, оторвав затуманенный взгляд от стакана.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кто перед ним стоит.

Хаулэнд издал пронзительный вопль:

— Привет, Стивенс!

Он с трудом встал на ноги и ухватил Стивенса рукой за шею. Хаулэнд был высокого роста, почти такого же, как Стивенс, который тоже был достаточно рослым. Стивенс еще не успел перевести дух, как Хаулэнд мощным движением развернул его лицом к собравшимся.

— Девочки и мальчики, — заревел Хаулэнд, — я хочу представить вам моего старинного приятеля, Эллисона Стивенса. Похоже, этот парень преуспел, а я до сих пор не знаю, как ему это удалось сделать. Он поверенный человека, который владеет всей этой чертовой местностью.

И будто желая обнять добрую половину человечества, он взмахнул рукой, в которой держал стакан. Стакан стукнулся о плечо Стивенса, и ликер, который в нем был, выплеснулся и забрызгал Стивенса почти до пояса. Хаулэнд, казалось, и не заметил этого, а Стивенс обозвал его про себя идиотом. Прокурор округа тем временем вещал своим низким баритоном:

— Я хочу, чтобы все усвоили, что Стивенс мой приятель… Я приглашаю его на нашу вечеринку и прошу отнестись к нему так, как вы бы отнеслись ко мне. О’кей, Стивенс, я хочу переговорить с тобой попозже, ну а пока чувствуй себя как дома… — Широко улыбаясь, он толкнул Стивенса в группу женщин: — Вот твои девочки, они между прочим, не замужем.

Они восприняли эту выходку добродушно. Одна из них вынула носовой платок и приложила его в нескольких местах к пиджаку Стивенса.

— Паршивый актер — он ведь был актером, вы знаете.