Вечный поход
Шрифт:
Рассвет также выжидал, раздумывая, стоит ли ему вползать в такой неуютный, насквозь мокрый мир. Небо посветлело лишь ненамного, но это позволяло теперь отчётливо различать всадника в двадцати шагах. Дождь не унимался, однако на него уже никто не обращал внимания – всё что можно было вымочить, он уже вымочил. А смыть нукеров с лица земли у него явно не хватало сил. Хватит ли их у врагов?!
От разгорячённых тел лошадей шёл явственно различимый пар. Валил из ноздрей. Воины молчали. В эти последние мгновения перед неизвестностью каждый думал о своём.
Движение!
Хасанбек уловил краем глаза какую-то тень, мелькнувшую вверху, быстро поднял голову и увидел… Над выстроившимися всадниками, на малой высоте, вполне доступной для прицельного выстрела – плыл ОРЁЛ! И более того – с противоположной стороны, навстречу ему, выплыли ещё две птицы с величаво раскинутыми крылами.
«Орлы летают низко, как вороны над полем брани… Должно быть, Небо их глазами желает увидеть твою победу… – ожил в памяти ненавистный голос. И добавил, с интонациями самого Хасанбека: – А ты говорил – орлы не летают в непогоду!»
Что же за день сегодня такой?! Ничего-о… Ливень остудит голову. А близкая уже битва – на время излечит душу, шевелящуюся внутри раненым зверем. Хасанбек сзади наблюдал за построившимися подразделениями, но видел только задние шеренги воинов.
Больше ничего не было видно. Совершенно. И воины, стоявшие в первых рядах, и местность впереди – тонули в колышущемся мареве.
Ожидание длилось. Время тончало, вытягивалось в нить, начинало противно колотиться в виски. Постепенно небо посветлело ещё. Настолько, что половина склона всё же проступила, но различалась нечётко, то и дело исчезая. Всякий раз, как только ливень утолщал свои струи и натиск.
В кэль Хасанбек направился лично. Подав знак командиру своей охранной полусотни, темник пришпорил коня, правя в расположение тысячника Мурада, отряд которого занимал сегодня центральные позиции. Темник ехал в первые ряды, нисколько не сомневаясь, – в таком потопе, в виде исключения, битвой нужно было командовать лично, находясь во главе всадников. Иначе можно даже не заметить собственного поражения!
Несмотря на ливень, цепкий взор Мурада сразу выхватил фигуру темника, приближающегося с группой всадников. Направил коня навстречу, доложил о готовности своих подчинённых. Хасанбек не терял времени на объяснения, знал – один из самых опытных тысячников гвардии понимает его с полуслова. Только и показал кивком, чтобы тот ехал рядом.
В обычную погоду неприятеля увидали бы задолго до шума, издаваемого им. Сегодня же, напротив, первым дополз шум, состоящий из криков и лязга металла.
Когда же враг явил себя взору – сначала никто ничего не понял. Из стены, сплетённой хлещущими струями, выползало что-то необъяснимое…
Лошади попятились, несмотря на все потуги всадников удержать их в строю. Натянулись поводья. Удила больно врезались во рты. Заплясали по бокам плети. Тем не менее – передняя шеренга изломала свою стройную линию, потеснила задних всадников.
– Держать равнение! Номо к бою! –
Но строй лихорадило. И было от чего.
По склону на них двигались ЧУДОВИЩА!
Сплошь покрытые влажными чешуйками, напоминавшими металлические. Чешуйки были красного цвета. Поблёскивая в тусклом освещении небес, они шевелились при каждом движении огромных тел. С виду эти чудовища напоминали гигантских окровавленных черепах. И ползли, казалось, так же неторопливо. То ли будучи израненными и истекая кровью, то ли – сытыми, измазавшись в чужую кровь и плоть.
От них доносился какой-то лающий шум, короткий, методичный. Словно эти чудовища двигались, повинуясь чьим-то командам. Каким же должен быть хозяин этих громадин?!
Конь под Хасанбеком заёрзал, начал вертеть головой вправо-влево, кося взглядом назад. Темник криком ободрил верного друга, потрепал по шее.
Шесть красных черепах, практически соблюдая равнение в линию, выползли из непроглядной стены дождя и теперь фронтом двигались на монголов. Между ними были огромные пустые промежутки, вполне годные для окружного манёвра!
И темник решился.
«Эй, кто бы вы там ни были, сейчас разберёмся, чего вы стоите в бою!»
Он отёр мокрое лицо ладонью. Подозвал посыльных, коротко объяснил им суть манёвра, который надлежало выполнить второй и восьмой тысячам, выстроившимся в первом эшелоне атаки, – справа и слева.
Топот копыт удаляющихся посыльных был почти не слышен, утонул в шуме ливня.
«Пора!»
Хасанбек повернулся к тысячнику.
– Мурад, тебе начинать! Окружи четырёх «черепах», ползущих по центру, и проверь – по нраву ли им наши стрелы! Будешь отступать, как только увидишь неладное… И не забудь подать сигнал отхода, чтобы свои не затоптали друг друга… Вперёд!
Мурад резко развернул коня и на скаку выкрикнул в небо:
– Хур-раг-г-кх-х! Вперёд!
Его воины отозвались, но боевой клич на этот раз не взметнулся ввысь – прогремел и тут же стих, должно быть увяз в сплошной стене дождя. В серебристом ореоле брызг помчалась на врага панцирная лава.
Слаженно действовали всадники Мурада – не зря ценил Хасанбек пятую тысячу. Охватив чудовищ полукольцами, они встретили их градом стрел и – о Небо! – черепахи остановились, задёргались, исторгли непонятные звуки. На двух крайних «черепах» одновременно, следуя плану темника, наскочили нукеры второй и восьмой тысяч.
– Экэрэджу! – командовал Хасанбек, веля окружить врага.
– Харбайалдун!! – кричал он, приказывая стрелять совместно…
На флангах полновесные тысячи смогли совершить полный охват – взять двух чудовищ в плотные кольца. Окружив «черепах», гвардейцы второй и восьмой тысяч принялись забрасывать их стрелами с расстояния около двух десятков шагов. Стрельба велась не залпами, а обвально. При этом, каждый нукер, выцеливая бреши между красных пластин, посылал стрелу за стрелой, следя лишь за тем, чтобы конь не вынес его слишком близко к огромному существу.