Вечный порт с именем Юность. Трилогия
Шрифт:
Сейчас закопченное брюхо самолета коснется воды. Только Иван Воеводин не достиг ее. Оставались сантиметры, когда на левом крыле вспух огненный полушар и тысячи капель горящего керосина из раненых баков разорвали самолет.
Долина реки тяжело ухнула. Вода на миг прогнулась…
Глава 6
XXV
…Лехнова исчезла из Нме. На другой же день, как только в ОСА прибыли штурман с бортмехаником и рассказали о трагическом происшествии над Большим
Ее искали везде. Даже в озере. Подключили милицию. По трем деталям сделали предположение, что она уехала.
Во-первых, старушки из гостиницы якобы видели ее с чемоданом.
Незадолго до этого ей передали ручной хронометр Ивана. Она ходила к часовщику на дом и просила починить часы. «Оплавлены. Памятники не ремонтирую», – отказался мастер. «Найду другого», – сказала Лехнова.
Рано утром из Нме в Город ушел автопоезд геологической партии. На борту одного вездехода видели женщину, похожую на Лехнову.
Михаил Михайлович Комаров замкнулся, в поиске участия не принимал. На это обратил внимание Донсков. «Михаил знает, где она, чертова баба! – думал он. – Сколько неприятностей за короткий срок. Терпи, комиссар… Куда же умчалась премудрая Галина? Дезертировала?..»
XXVI
В кабинете Комарова собрался «совет старейшин» – пожилые, опытные работники «Спасательной» эскадрильи. Далеко не все занимали руководящие посты, зато все были выбраны волей людей, как самые авторитетные и уважаемые.
На улице подвывал ранний ветер «студенец», высасывая из туч редкие мокрые хлопья снега. В церкви пахло сыростью. Тускло светился разноцветный витраж длинноовального окна за спиной Комарова. Комэск поднял голову, посмотрел на хоры, обвел взглядом потолочные своды. Металлическим колпачком самописки ударил по звонкому боку пустого графина:
– Через неделю переберемся в новостройку. Готовы ли отделы штаба к эвакуации? – спросил Комаров. – Здесь останутся только радисты и рында. Может быть, колокол заменим ревуном? Современно и громко.
– Пусть будет колокольчик. К душе он! – Пожилой вислоусый шофер с бензозаправщика громко высморкался в мятый платок.
– Не часто ли поминаем душу? Обвинял же нас Гладиков, что, используя атрибуты старины – церковь, колокол, мы скатываемся ко вздохам и мистике.
– Душа – понятие философское.
– Ты прав, Владимир Максимович, в бога давно никто не верит, а черта все-таки отпугивают! Талисманы, амулеты висят в кабинах. Перед полетом безбородые далеко не все бреются. Луговую, кроме тебя и Батурина, за штурвал никто сажать не желает.
– Старое поверье. Море всегда хочет взять себе женщину взамен той русалки, которую, по преданию, древний ирландский рыбак убил, не вняв ее мольбам о милосердии.
– Богунец с моим Павлом за убийство альбатроса отмутузили моториста с прибрежной метеостанции.
– Слегка, Михаил Михалыч. В альбатросе находят приют души погибших мореплавателей.
– Вот, товарищи, вы слышите объяснения замполита! Каково? Значит, прав Гладиков?
– Можно, стихотворение продекламирую? – спросил инженер-синоптик.
– Чье?
– Дело не в авторе.
– Давай. В ожидании прибытия Батурина я не начинаю деловую часть. Так что давай твой стишок, инженер!
Я увидел на айсберге птицу —Грациозна, искриста, легка.Старый боцман сказал: «Тебе снится,То искрится душа моряка!»Вот над клотиком вальсы танцуетАльбатрос, задевая за стяг.Старый боцман сказал: «Репетует.Где-то снова родился моряк!»Дальше там про «черную пятницу», про швабру, упавшую за борт, и так далее. И вот, когда боцман надоел молодому матросу, тот восклицает:
– Твое море – соленая лужа!— Я завыл старикану назло.И вдруг вижу… не парус, натужасьБарк несет… а живое крыло!– Ну и в чем ты убедил нас?
– Не я вас, а боцман салаку!
– Молодой матрос оказался, слава богу, с воображением! – сказал, улыбнувшись, Донсков.
– Слышите? Слава богу! Это сказал замполит. Нужно прекращать!
– Не надо!
– Почему же, замполит? – прищурился Комаров.
– Из маленьких традиционных игрушек создаётся большая романтика. Старые поверья отомрут, появятся новые, и ничего с этим не поделаешь. В городе свадебные кортежи видели? Коней заменили автомобили. Молодые обязательно кладут цветы к подножию памятника Погибшему кораблю. Память о великих путешественниках? Да, но есть нюанс: новобрачные верят, что подобный ритуал, именно у памятника Кораблю, поможет им сохранить любовь, создать крепкую семью. Чтобы жить, во что-то надо обязательно верить. Ведь о глупых мы до сих пор говорим: «без царя в голове!». Обычаи и суеверия, порою странные до нелепости, отомрут! Из добрых старых обычаев вытекут новые…
– Ладно, уговорили!.. Слышу, Павел подъехал. Наверное, Батурина привез… Синоптик, какую планируешь погоду?
– Разномастную, Михаил Михалыч. На Северном побережье уже есть «сморчки» – отдельные ледовые припаи. На плато Росвумчорр свирепеет минус. У нас завтра погостит погода ясная и довольно теплая. Недолго, конечно. Заметелит с насморком.
– В море?
– Сами понимаете.
– Будет работа аварийно-спасательной» службе, – Комаров вытянул руку в сторону открывшего дверь Батурина… – Опаздываешь! Докладывай коротко и побыстрее.