Вечный шах
Шрифт:
существовалось весьма сносно: благоустроенная гостиница (редкость в малых
подмосковных городах), приличная столовая при научно-исследовательском
институте, лес, река, летнее солнце - чего еще надо вечным
бродягам-киношникам?
– Сегодня ночью снимаем сцену на болоте, - сказал режиссер.
– Это ты к чему?
– настороженно поинтересовался сценарист.
– Как ее снимать, Витя?
– драматически вопросил режиссер.
– Хорошо, -
– Я к тебе серьезно, а ты... Понимаешь, не могу я снимать эту сцену
так, как она написана, не могу! После того, что мы узнали, делать
комиссара стопроцентным героем кощунственно!
– У нас два героя, - напомнил Виктор.
– Нельзя их делать равноценными, пойми же, Витя! За белым офицером
историческая правда. И наша трагедия в том, что он проиграл.
– Наша трагедия в том, что в те годы Россия разделилась надвое, и две
России разошлись в разные стороны. Вот об этом я и писал.
– Витюша, может, подумаем над сценкой, а? - заискивающе предложил
Андрей.
– Сценарий утвержден студией, и ты будешь снимать то, что утверждено,
– неколебимо стоял на своем Виктор. Глянул в автомобильное оконце и
попросил шофера.
– Останови, я здесь сойду.
– Своего собутыльника, сорвавшего съемку, навестить хочешь? -
догадался Андрей.
– То же, нашел себе дружка!
Виктор ступил на пыльный проселок, захлопнул дверцу и сказал:
– Привет!
В давным-давно брошенном строителями городка бараке расположилась
временная конюшня съемочной группы. Толкнув хилую дверь, Виктор оказался в
вонючем помещении. Темно было, как у негра под мышкой. Виктор постоял
недолго, привыкая к темноте, но не привык, и поэтому позвал вслепую:
– Серега!
Ни ответа, ни привета. Он осторожно двинулся к закутку, в котором
вчера так мило употреблял спиртные напитки. За прикрытым попоной дверным
проемом тускло светилось маленькое оконце. Срам и безобразие вчерашней
пьянки: немытые стаканы, грязные тарелки, сухие хлебные объедки,
глистообразная колбасная кожура. И здесь не было никого. Виктору
захотелось на волю.
На солнце зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как от дороги
шел к конюшне бывший витязь, а ныне конюх - юный герой сегодняшнего дня.
Буденовку герой нес в руках - жарко ему было.
– Где Серега?
– спросил у него Виктор.
– Когда мы на съемку уезжали, здесь был. А что, его нет?
– Был бы - не спрашивал.
–
что, сильно пьяный с утра был?
– С утра - нет, совсем нет! Вроде бы к съемке готовился, оделся вот в
эту форму, - конюх осмотрел свой наряд.
– На коня сел, чтобы размяться, в
лесок уехал, а когда вернулся, прямо из горла бутылку выпил, разделся, и
сказал, чтобы я на трюк шел.
– А ваш полкаш вонючий что?
– Семен Афанасьевич покричал, конечно, но что ему делать? Разрешил
мне попробовать.
– Ты-то когда-нибудь подсечку делал?
– осведомился Виктор.
– Не, сегодня в первый раз.
– Рисковый ты парень. А коня тебе не жалко?
– А чего его жалеть? Он же выбракованный. Сегодня его на колбасу, или
завтра - какая разница?
– И рассудителен ты к тому же, - сказал Виктор и пошел в город.
Серега спал в номере у осветителей. Виктор безжалостно растолкал его
и, глядя в красные, как у кролика, глаза, порекомендовал:
– Слюни подбери.
Рукавом джинсовой рубахи Серега потер мокрый рот, сообщил:
– Подобрал. А теперь что?
– А теперь ко мне пойдем. Я опохмеляться буду, а ты посмотришь.
Сценарист - положение обязывало - жил в люксе на девятом этаже.
Поднимаясь в лифте, рассматривали друг друга. Серега усиленно пучил глаза,
старался окончательно осознать, кто же все-таки потревожил его глубокий,
как пропасть, алкоголический сон. Даже в пьяном раскордашном маразме умел
хранить трюкач Серега достойную физическую форму: и покачивался
координированно, и плыл целесообразно. Хорошо сколоченный, ловкий,
заготовленный богом для мужской работы.
– Это ты, Витя?
– догадался Серега, когда на девятом этаже разошлись
автоматические двери.
– Я, я, - подтвердил Виктор и извлек трюкача из кабины.
Люкс, как советский люкс: два кресла, диван, журнальный столик,
телевизор и фальшивый камин в гостиной, в спаленке две койки с тумбочками
и шкафом и - главное - холодильник в прихожей.
– У тебя есть?
– спросил Серега, жадно глядя на холодильник.
– У меня есть.
– Успокоил его Виктор, но тут же опять взволновал. -
Для меня.
– А для меня?
– обиженно поинтересовался Серега.
– А для тебя - "пепси-кола". - Виктор ввел Серегу в гостиную и
толкнул в разлапистое кресло.
– Выходить пора из штопора, паренек.