Вечный шах
Шрифт:
оборачиваясь, спросил фотограф.
– Сотня, - назвал цену Виктор.
– Только, как ты это сделаешь?
– Моя забота, - фотограф придирчиво устанавливал Виктора на фоне
стены с дружескими шаржами и недружескими карикатурами. Установил,
удовлетворенно осмотрел клиента, достал сигарету и, отходя на положенное
для съемки расстояние, прикурил от большой зажигалки. Отошел, навел
объектив лучшей своей камеры на Виктора
– Готово!
– Когда за фотографиями приходить?
– поинтересовался Виктор.
– За всеми, - фотограф подчеркнул интонацией "за всеми", - через пять
дней.
Виктор кивком поблагодарил его и продолжил свое бесцельное
путешествие. Амбал добросовестно служил ему хвостом. Правда, иногда он
исчезал, и тогда Виктор мучительно искал сменщика и не находил. Видимо,
прием они изобрели такой: один яркий, бросающийся в глаза, привлекающий
все внимание преследуемого, а другие - серые, стертые, незаметные, каких
не различить в толпе. Поняв это, Виктор следующий час - час на бульварах -
посвятил выявлению серых и стертых.
Одного таки вычислил и удивился: стертым, серым и незаметным оказался
маленький - не то мальчик, не то мужик - вьетнамец, одетый с дешевым
кооперативным франтовством.
Уже сильно вечерело. Виктор устал от прогулки. Три раза он пытался
уйти от хвоста проходными дворами - в центре на Петровке, у Балчуга, в
Замоскворечьи. И каждый раз его перехватывали.
Подмышечная кобура утомила плечо и левый бок, ноги гудели, ныл
затылок и вообще стало тоскливо и скучно. Пора домой. Сделав почти круг,
он брел Большой Полянкой. Чисто автоматически завернул в знакомый
переулок. Вот он, знаменитый подъезд основательно отремонтированного
доходного дома постройки начала века. У подъезда толклись подростки обоего
пола.
Здесь жила поп-звезда Алена Чернышева, которой он года два тому назад
писал репризы для шоу-представления. Веселые были те денечки.
Виктор вошел в подъезд. Суровый привратник, сидевший за канцелярским
столом, подробно осмотрел его и задал вечный вопрос:
– К кому?
– К Чернышевой, - ответил Виктор и направился к лифту. Привратник
рысью обогнал его и стал перед лакированными дверцами, растопырив руки, -
не пускал. Посверлил, посверлил Виктора взглядом, обдумывая что-то, потом
спросил:
– А вам положено?
– Положено, положено, - успокоил его Виктор.
– Сейчас проверим, -
телефонного аппарата без диска и потребовал назваться: - Фамилия, как?
– Кузьминский, - улыбаясь, признался Виктор.
– Кузьминский, - сказал в трубку привратник и, выслушав ответ,
подчинился.
– Есть - поднял глаза на Виктора с сожалением:
– Велено пустить.
В прихожей Алена ткнулась губами в щеку, подбородок - целовала,
попутно крича кому-то в открытую дверь обширной гостиной - репетиционной:
– Братцы, писатель Витька к нам пришел!
В гостиной находилась вся Аленина команда. Ему бы догадаться: видел
же на улице внушительный ряд трепаных автомобилей иностранного
производства (какой нынче артист без иномарки), твердо указывавший на
присутствие здесь лабухов. Лабухи возлежали в креслах.
– Тусуетесь, козлы?
– вместо приветствия осведомился Виктор.
– Отдыхаем, - поправил его бас-гитара, - садись, гостем будешь.
Виктор присел на диван. Рядом угрохалась Алена.
– Ночью прилетела, утром уезжать, - сообщила она. - Ну, придумал
что-нибудь для меня?
– Нет, но придумаю, - пообещал он.
– Выпьешь, инженер человеческих душ?
– спросили клавишные.
– Винца налей.
Второй вокал налил стакан "Гурджиани" и протянул Виктору:
– Промочи горлышко и спой, светик, не стыдись!
Виктор промочил горлышко и заблажил диким голосом, не стесняясь:
– Нам нет преград, ни в море, ни на суше!
Нам не страшны ни льды, ни облака.
– Не надо, Виктор, - сморщившись, как от зубной боли, попросила
Алена.
– Хочешь, новую песню покажу?
– Хочу, - признался Виктор. Он любил эти показы. Там, в дворцах
спорта, на стадионах перед тысячной толпой она яростно кричала в микрофон,
ублажая полубезумных фанатов темпераментом и плюсованной страстью. А в
показе - мягкие и разнообразные акценты, тихое чувство, лихое мастерство
нюансов.
Алена села за рояль и, аккомпанируя себе, запела. Слушая, Виктор
встал с дивана, подошел к окну и глянул вниз. Внизу последним в ряде
иномарок стоял отечественный "Запорожец". Виктор вернулся на диван
дослушивать песню.
Алена пела о любви. Ломая в показе модный ныне ритм морзянки, она