Вечный шах
Шрифт:
ему расскажу. Он должен знать, он будет мне помогать. Начинай, - приказал
Смирнов.
– Я боюсь, - признался Виктор.
– Бояться поздно, - надавил Смирнов.
– Начинай.
– Тогда многое надо рассказать...
– сдался наконец Виктор.
– Не многое, а все, - поправил его Смирнов и, разлив по трем рюмкам,
добавил: - Мы выпьем по второй, а ты рассказывай.
...К тому времени, когда Виктор завершил свой рассказ, они выпили
по третьей, и по четвертой.
– Ты, Саня, хотел со смертью Алексея разобраться, а здесь вот какой
наворот, - раскручивая нож на столе, констатировал Казарян. Нож противно
позвякал. Тесть придавил ладонью казаряновскую руку с ножом, прекратил
звон и сказал:
– Это не убийство, Виктор, это самооборона.
– Плесните мне, а?
– попросил Виктор и растер ссохшиеся губы. -
Поплохело что-то.
– Я плесну, плесну, - пообещал Смирнов и вдруг увидел, что тесть и
Казарян поднялись из-за стола.
– Алик, Рома, вы куда?
– У нас, в отличие от тебя, вольный пенсионер, дела, - объяснил тесть
Алик.
– Ты остаешься здесь?
– спросил Казарян.
– Во всяком случае, до вечера, - ответил Смирнов.
– Не забывай, Саня, что из гостиницы ты ко мне переехал. Так что
ночевать приходи вовремя, - предупредил на прощание Алик, а Казарян,
застегивая расстегнутую до пупа рубашку - ему всегда было жарко - сказал,
морща увесистый армянский нос:
– Странный симбиоз жанров, Саня. Гиньоль и оперетта.
Они ушли. Смирнов плеснул в стакан и, глядя, как пьет Виктор, спросил
сочувствующе:
– Скажи мне, Витя, ты в эту заваруху по недомыслию попал или сам себе
что-то доказать хотел?
– Я не люблю, когда меня за дурака держат. Но, в общем, вы правы: сам
себе хотел доказать, что я не пальцем деланный и кое-что могу. Оказалось -
не могу. Вот такие пироги. А вы-то зачем в эту кашу лезете?
– Убили моего друга. Да, друга. Все мы - дешевые засранцы, Витя. -
Смирнов вылез из-за стола, положил руку на Викторово плечо. - Вот я, к
примеру. Как я тебе объявил? "Алексей Борзов был моим хорошим приятелем".
А все оттого, что у Алексея недостаточно хорошая репутация была в нашем
вонючем социалистическом обществе. Как же, с уголовниками знался,
комбинировал как-то не по-советски. Я, говнюк, застеснялся - приятель. Он
– друг. И за его смерть ответят мне, другу.
– А милиция на что?
– задал дурацкий вопрос Виктор.
– Пусть она ищет.
– Она поищет, поищет, и найдет. Или тебя,
подставленного.
– Прямо так уж!
– обиделся за милицию Виктор.
– Да, конечно, не так, Витя. Но одно ты должен понять: это мое дело.
Вот что: пойдем в комнату, ты там на тахте устроишься, я к столу с
бумажкой и карандашом сяду, и ты еще раз расскажешь мне все. Может, какие
подробности вспомнишь, новые детальки разные. Ведь ты - художник слова, ты
же наблюдательным должен быть! А со стола потом уберем.
И все по новой. Виктор валялся на тахте и рассказывал, очень старался
не упустить что-нибудь. Смирнов слушал, изредка записывая конкретные вещи:
имена, места действия, фразы, отдельные слова. На этот раз трудились часа
полтора.
– Мне бы сотку за труды, - потребовал Виктор, окончив повествование.
– Заработал, - согласился Смирнов.
– Налью. Но позже. Ты сначала
побрейся, душик прими, бельишко чистое надень. Я на кухне приберусь и
налью.
Так и сделали. Когда бритый, распаренный и даже розоватый Виктор в
чистой рубахе и свежих брюках явился на кухню, на столе стоял стакан с
соткой, а рядом лежало румяное яблоко.
Уселись. Виктор быстро выпил и медленно жевал яблоко. Наблюдая за
этим несложным процессом, Смирнов задумчиво сказал:
– Начать, конечно, надо было бы частым бреднем, с мелочевки, с
маяты... Но ты у меня не в порядке. В запое, да и с хребтиной основательно
переломанной. В тряпку они тебя превратили, которой пол вытирать. А ты
должен быть злым, сообразительным, реактивным, как таракан. Есть
предложение, Витя. Пойдем погуляем, а?
– А что? Можно и погулять!
– храбро возгласил Виктор. После душа и
сотки воспарил.
– Тогда так. Когда мы к тебе шли, я посмотрел на всякий случай, что и
как. Вроде бы наблюдения нет. Но береженого бог бережет. Проверимся еще
раз. Я сейчас пойду, а ты ровно через десять минут выходи и спускайся к
Самотеке по переулку. Садовое напротив Цветного перейдешь, под мостом. Там
хорошее пространство, и я как следует все рассмотрю. Встретимся на углу
Садового и Трубной улицы.
Маленький-маленький Виктор переходил Садовое. У светофора постоял.
Побежал, что хорошо. Ну, а людишки какие вокруг? Подходящие людишки.
Поворот, и через Цветной. Кто там за ним из тех, с кем вместе Садовое