Вечный союз
Шрифт:
У Эндрю зазвенело в ушах. Отчаянно кашляя, он нагнулся к орудийному порту, и они с О'Мэлли чуть не стукнулись головами.
Ядро плюхнулось в море, не долетев до плота ярдов сто, к тому же на пятьдесят с лишним ярдов правее, чем нужно. С верхней палубы донеслись разочарованные возгласы.
О'Мэлли выглядел озадаченным.
— Слишком большое расстояние для выстрела прямой наводкой, сэр. Надо подойти поближе.
Эндрю не хватало воздуха для слов, и он ограничился кивком.
— Заряжай! — скомандовал О'Мэлли.
Его подручный открыл крышку люка в
«Суздаль» продвигался вперед, и мишень становилась все ближе.
Эндрю подумал, что перерыв между выстрелами гораздо больше, чем обычно, когда стреляют четырехфутовыми ядрами. На суше они за это время успели бы выпустить шесть или семь снарядов.
Наконец один канонир забил в ствол порох, а два других с трудом доволокли до орудия тяжелый снаряд, взятый с прикрепленной к стене стойки, и, кряхтя, вогнали его в жерло орудия.
Пушку снова подкатили к порту.
До плота оставалось менее ста ярдов.
— Остановите корабль, — сказал Эндрю в переговорную трубу. — Хочу посмотреть, что у нас получится вблизи.
Машины внизу смолкли, но влекомый инерцией корабль продолжал продвигаться вперед.
— Очистить верхнюю палубу, — приказал Буллфинч. — Нас может задеть обломками.
Все наблюдатели поспешили укрыться за бронированной орудийной башней, и Эндрю услышал топот ног у себя над головой.
— Полный порядок! — крикнул Буллфинч. Пятьдесят ярдов до цели. Эндрю дал знак О'Мэлли.
— Огонь!
Эндрю показалось, что от грохота у него сейчас расколется голова. Подбежав к орудийному порту, он увидел, что плот раскачивается на воде, грозя вот-вот перевернуться.
В углу мишени была огромная вмятина, и из дерева торчали в стороны концы рельсов.
«Суздаль» все еще не мог остановиться.
Эндрю по пояс высунулся в отверстие бокового порта, и Марк помог ему выбраться на палубу.
— Ужасное зрелище, — прошептал римлянин. Броненосец как раз проходил мимо раскачивающегося плота, и Эндрю смог в подробностях разглядеть последствия произведенного выстрела.
От вмятины в небо поднимался дымок. Рельсы были согнуты и перекручены, а те два, на которых пришелся основной удар, были сломаны посредине.
Когда «Суздаль» миновал плот, Эндрю удалось осмотреть заднюю сторону мишени. Несколько шпал прогнулись, деревянная стенка растрескалась, и все вокруг было засыпано щепками.
— Ядро не прошло насквозь! — с разочарованием воскликнул Эндрю.
— Ну и слава Богу, — заметил Эмил. — Вспомни, что это образец нашей брони.
— Думаешь, у него броня хуже? — спросил Эндрю. — И не забывай, что у нас карронады, а у него длинноствольные пушки, у которых пробивная сила гораздо больше.
— С этим ничего не поделаешь, — вздохнул Эмил. — Зато мы готовились к морскому сражению, а он — нет. Так что броня у него может быть куда тоньше, чем наша.
— Мы всегда можем увеличить заряд и использовать стальные цилиндрические снаряды, — добавил
— Слишком большой риск для орудий и для людей, — возразил Эндрю. — У меня нет лишней пушки для такого испытания.
— Не исключено, что в итоге нам все равно придется рискнуть, — задумчиво произнес Марк.
Эндрю выдавил из себя слабую улыбку и обвел взглядом начинающих капитанов…
— Тогда Тобиасу мало не покажется, — бодрым голосом сказал он. — Ладно, нам пора возвращаться. Буллфинч, дайте самый полный вперед. Я спущусь в машинное отделение.
Эндрю направился на корму. Из двух труб все еще поднимались белые клубы дыма, и в то же время мощные вентиляторы закачивали в машинное отделение наружный воздух для охлаждения котлов.
Дойдя до люка, Эндрю сделал глубокий вдох и полез вниз.
По обе стороны от него виднелись раскаленные докрасна котлы. В темном, наполненном дымом помещении было жарко, как в печке. Он еще не преодолел и половины лестницы, когда кожаные ремни, идущие от машин, начали крутиться, постепенно ускоряясь. Эндрю никогда в жизни не доводилось слышать такой ужасающей какофонии, в которой переплелись рев паровых машин, грохот поршней и свист приводных ремней. Когда он достиг пола, у него было такое чувство, что он принял ванну; его мундир впору было выжимать.
Вдруг из кромешной тьмы возникла фигура Фергюсона. В красном отсвете, исходящем от топок и нескольких тусклых ламп, он весьма смахивал на черта.
— А я-то думал, что настоящий ад — это батарейная палуба, — воскликнул Эндрю.
— Там в худшем случае чистилище, — отозвался Чак. — Ад находится здесь.
Раздался пронзительный свист, и Фергюсон приник ухом к переговорной трубе.
— Самый полный вперед, — заревел он, услышав команду Буллфинча.
Два раздетых до пояса машиниста осторожно передвинули рукоятки вперед; кочегары подбросили в топки дров.
Шум усилился, и Эндрю с беспокойством огляделся по сторонам. Ведущие валы, окутанные паром, грохотали; кожаные ремни жужжали и визжали.
— Держитесь! — донесся до него голос Фергюсона. Стало еще жарче, чем раньше, и у Эндрю появилось чувство, что ему в голову забивают раскаленные гвозди. Казалось, наступил конец света.
Послышался едва слышимый свист, и Чак склонился к переговорной трубе.
— Расков, лево руля. Чарли, убавь мощность своего двигателя на одно деление.
Рядом с рулевым колесом, находившимся между паровиков, тут же возник невысокий Суздалец. Вдруг судно сильно накренилось.
— Что там вытворяет этот Буллфинч? Эндрю почувствовал, что палуба у него под ногами начала качаться, то опускаясь, то поднимаясь. Его мозг пронзила ужасная мысль, что он может задеть приводные ремни и его разорвет на части. Эндрю судорожно уцепился за деревянную стойку, безуспешно пытаясь скрыть свой страх. — Выровнять руль!
Расков кивнул и, испуганно улыбаясь, вернул штурвал в исходное положение. Боковой крен прекратился, но колебания палубы вверх-вниз только усилились.
По лицу Эндрю градом катился пот, и к горлу подступила тошнота.