Вечный союз

Форстен Уильям P.

Калин бросил взгляд на Касмара, но ничего не смог прочитать на его лице.

— У тебя нет выбора, Калин. Если ты решишь сражаться, Суздаль будет разрушен, мы ни перед чем не остановимся, чтобы захватить его. В начале недели шли дожди, и поэтому от снарядов сгорело не так много домов. Но последние четыре дня на небе не было ни облачка, и все высохло. Если начнется пожар, от города ничего не останется. Скажи мне, ты действительно веришь, что тебе удастся опять восстановить Суздаль, набрать новую армию, создать для нее оружие, победить нас, а потом разгромить орду?

— Мне больше ничего не остается, —

тихо ответил Калин.

— Ты сошел с ума, — расхохотался Михаил.

— Нет, это ты сошел с ума! — воскликнул Калин. — Теперь я наконец-то вижу законные основания для того, чтобы повесить тебя после того, как все закончится.

— Вспомни, мы договорились, что на этой встрече не будут звучать взаимные угрозы, — осадил его Касмар. Калин видел, что патриарх по обязанности защищает Михаила, но, как и он, с нескрываемым презрением смотрит на бывшего боярина.

— Так что ты в итоге предлагаешь? — спросил патриарх у Кромвеля, не обращая на рассвирепевшего Михаила никакого внимания.

— Признайте Михаила президентом. Армия, флот и промышленность будут находиться под моим контролем, так как я стану главой союза Руси, Рима и Карфагена. С такой силой я буду на равных говорить с мерками и, если они предадут нас, смогу их одолеть.

— Почему ты так считаешь?

— Потому, что «Оганкит» в руках у меня, а не у них А с ним я контролирую море. Ваш Кин никогда не понимал важности флота. Что касается тебя, Калин, и тех, кто захочет к тебе присоединиться, вы можете отправляться в Вазиму или даже в Новрод и поступать по своему усмотрению. Можете служить нам или нет, но я всем гарантирую сохранение жизни.

Калин невесело рассмеялся и покачал головой:

— Я отказываюсь.

— Я тебе все рассказал. Ты теперь должен понимать, что у вас нет никаких шансов на победу.

— Я уже был в такой ситуации и не боюсь оказаться в ней снова. С тех пор как янки помогли нам одолеть бояр, я свободный человек. Я не подчинюсь ни тебе, ни меркам, ни особенно тебе, — произнес Калин, дрожащей рукой указывая на Михаила.

— У тебя есть какие-нибудь встречные предложения? — быстро спросил Касмар, прежде чем Михаил успел ответить на выпад Калина.

— Только одно. Чтоб вы сдохли! — вскричал Калин, вскочив на ноги.

Он молча проклял священника, обыскавшего его при входе в собор. Если бы у него сейчас был револьвер, то он не колеблясь застрелил бы этих двух ублюдков, и пропади они пропадом, эти законы и договоренности!

— Мы еще можем спастись! — прорычал патриарх и грохнул кулаком по столу.

Калин поражено уставился на всегда доброжелательного и спокойного Касмара, который теперь выглядел не на шутку разъяренным.

— Вбейте немного разума в его тупую голову, ваше святейшество, — произнес Михаил, с нескрываемым удовольствием глядя на побагровевшего от гнева Калина.

— Я пытаюсь вбить немного разума во все ваши тупые головы, — обрезал его Касмар.

Калин продолжал молча смотреть на священника. — Мы все согласились, что мерки, Тугары, как бы они себя ни называли, — это наш общий враг, — продолжил Касмар. — Как люди, познавшие милость Кесуса, которого почитаешь и ты, Тобиас Кромвель, подобно другим янки, мы противостоим им. Подумайте, что можем мы сделать, объединившись! Тобиас Кромвель, твой

флот и народ Руси могут сражаться не друг против друга, а вместе. Михаил Иворович, если есть люди, будь они знатью, купцами или крестьянами, которые поддерживают тебя, пусть будет так. Русь велика — в ней найдется место тем, кто разделяет твои взгляды, и им будет возвращена часть их бывшего состояния. Фабрики будут работать на вас троих, всех вместе, увеличивая нашу мощь на случай прихода мерков. Не лишайте русский народ, который раньше был в рабстве, того, чего он добился, не сжигайте вновь город, недавно восстановленный из пепла. Не разрушайте всего из-за своих амбиций и дайте Калинке и тем, кто признает его своим вождем, сохранить хотя бы это. Пусть будет так, и тогда мы все еще можем спастись. Сейчас мы похожи на детей, дерущихся в песочнице, в то время как всем нам угрожает страшная опасность.

— А как насчет тысяч жизней, отнятых этими людьми? — холодно поинтересовался Калин.

— Их не вернуть, — печально ответил Касмар, — но если мы позволим этому сейчас встать между нами, то погибнут и все их семьи. Души убитых сейчас сверху взирают на нас и, несомненно, не желают такой страшной участи для своих любимых. Настало время, когда надо забыть о мести.

Калин горько вздохнул. Действительно ли Винсент погиб? Калин знал, что Винсент хотел бы, чтобы он сделал все для спасения Тани и детей, даже если бы при этом он отказался отомстить за его смерть, какой бы подлой она ни была.

«О Кесус, — взмолился про себя Калин, — неужели все должно так закончиться? Неужели моя мечта о свободе привела к этому?»

Он посмотрел на своих врагов.

— Мое первоначальное предложение остается в силе, — заявил Кромвель. — Если ты не согласишься, Калин, вынужден сообщить, что я устрою в твоем городе настоящий ад.

Михаил рассмеялся и поднялся со стула.

— Холоп, я все так и задумал с самого начала. Ты дурак. Если бы я был на твоем месте, то повесил бы тебя на ближайшем же дереве, а ты, как полный идиот, позволил мне участвовать в этой бессмысленной затее под названием республика.

Продолжая смеяться, Михаил вышел из комнаты. Кромвель на мгновение задержался, его глаза не отрывались от лица Касмара, как будто он хотел сказать ему что-то еще. Калин с ненавистью посмотрел на него, и взгляд Тобиаса затвердел. Кромвель выскочил из кабинета Касмара и с грохотом захлопнул за собой дверь.

— Ну и что теперь? — с горечью в голосе спросил патриарх.

У Калина слова застряли в горле.

— Что с нами будет?

— Мне пора возвращаться к своим людям, — наконец вымолвил президент Руси. — Если мои враги опередят меня, они могут открыть по мне огонь, когда я буду пересекать площадь.

Калин еще раз низко поклонился священнику, и Касмар осенил его крестом. Надев шляпу, Калин открыл дверь и нервной походкой, выдававшей его гнев, вышел в коридор.

Священник, который привел его сюда, сопровождал Калина и на обратном пути. Калин видел, что его спутник сгорает от желания узнать, чем закончились переговоры, но ничего не сказал ему. Пересекая неф, он вновь преклонил колена, быстро поднялся и пошел к выходу.

— Господин президент, ваше оружие, — произнес священник, дрожащей рукой протягивая ему револьвер.