Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы
Шрифт:
Зато вместо нее появилась маленькая курица. Вид у птицы был удивленный. Она разок-другой моргнула, посмотрела на шокированных ведьм и сердито закудахтала. Потом вдруг скрестила тощие ноги и с отчаянием в глазах ринулась в ближайшие кусты.
— Огоооо, — выдохнули ведьмы. — Ну вы даете, Чепухинда! Вы нарушили запрет на магию! Превратили миссис Молотофф в курицу!
— Ну да, — бодро сказала Чепухинда. — И, по-моему, она отправилась снести яйцо.
— Урааа! — завопили ведьмы. — Узнаем добрую старую Чепухинду!
— Вообще-то, девочки, —
Она порылась в сумочке и вытащила знакомый до боли предмет.
— Ключ от кладовой, — призналась Чепухинда. — Точнее, дубликат. Я стянула ключи, пока Молотофф ворон считала, и сделала себе запасной. Мы с Пронырой по ночам пробирались туда тайком и набивали животы. Ах, эти полуночные пиры в кладовке! Прелесть! Скажи, Проныра?
— Не может быть! — Ведьмы рты разинули от удивления, досады и восхищения. — Ничего себе хитрюга!
— Значит, пока мы ходили голодные, вы с Пронырой объедались у нас за спиной? — воскликнула Крысоловка. — Ну, это уже слишком, я вам скажу!
Чепухинда захихикала, очевидно, крайне довольная собой.
— Да, я всех перехитрила. Подло? Подло. А еще умно и коварно. Вот поэтому я предводительница, а вы до сих пор в рядовых ведьмах ходите. Или я не права?.
Ведьмы уныло кивнули. Права.
— Но хватит уже болтать, — крикнула Чепухинда. — Пойдемте в дом, девочки. Кто-нибудь разбудите Сирила, нацепите на него фартук и суньте в кухню. Время веселиться!
Глава двадцать восьмая
Последние штрихи
Последние деньки промелькнули со скоростью света. (С каникулами вечно так.) В основном ведьмы предавались традиционным отпускным развлечениям: загорали, ели, плескались, рыбачили, ели, спали, ели и играли в часовой гольф. Но, конечно, не обошлось и без занятных происшествий.
Во-первых, приходил человек из Городского совета — до них дошел слух, что отдельные ведьмы использовали магию, что, как мы все помним, строго запрещено.
Чепухинда высказалась в таком ключе, что она-де, конечно, понимает, к чему он клонит, но хотелось бы напомнить Совету, что ее девочки внесли весомый вклад в уничтожение «Гобболенда», за что жители Грязьеводска должны быть им благодарны по гроб жизни. А потом она вежливо поинтересовалась, не приходилось ли ему раньше жить годик-другой в обличье слизняка? Человек из Городского совета понял, к чему клонит Чепухинда, и согласился снять обвинение.
Шабаш отлично провел время на концерте снова-суперзвезды Скотта Мертвецки. Пачкуля и ее товарищи по несчастью идти на «Летнее придставление» демонстративно отказались — из принципа. Все-таки, как говорит Хьюго, «есть такой фещ как гордость».
Туту как-то раз отправилась плавать с маской, не
Еще все запомнили, как Шельма впервые пришла в «Зеркальную комнату», увидела свой гигантский шелушащийся нос и рухнула в обморок.
А сколько было радости, когда Грымзу наконец осенило и она отгадала 1 по горизонтали. Говорит людоед задом наперед (2,3,2,3). Ответ: Иф Йаф Оф Маф.
А еще есть история про метлы, которым надоело торчать в сарае, — они сбежали и в полночь купались нагишом. И про Шельмины ежики-бигуди, которые ночью удрали и забрались в кровать к Тетере. И про то, как Макабра подралась с мумиями из-за шезлонгов и…
В общем, вы себе представляете. Короче, ведьмы отменно провели время. И Пачкуля в том числе, ибо среди ее многочисленных талантов — чудесная способность очухиваться. Она быстро забыла про Скотта и Лулу и оставила в прошлом зверские гоблинские пытки водой и мылом. К ее неописуемой радости, грязь липла к ней, как и прежде. Больше того, наша ведьма почти совсем пришла в себя уже к концу праздничной пирушки.
Волшебники тоже не скучали. Альф Невидимый упал с балкона, а никто даже не заметил. Еще был ужасный инцидент, когда в отеле закончились сардельки. Ну и Черная среда, когда до волшебников дошло, что открытки-то они отправили, а марки наклеить забыли — пришлось писать все по новой.
А что же Рональд? В зависимости от того, нравится он вам или нет, вы либо обрадуетесь, либо огорчитесь, узнав, что (по настоянию Джеральда Справедливого) он все-таки выступил с докладом. Его четырехчасовое рассуждение об остроконечных шляпах вошло в историю съезда, как единственная речь, до конца которой не досидел никто. Через десять минут после начала даже самые закаленные съездники, те, что с портфелями и серьезными бородами, попросили разрешения выйти попить водички и больше не вернулись.
Разумеется, доклад занял первое место и его опубликовали в малоизвестном волшебницком научном журнале. Рональд необычайно воспрянул духом. Он принял решение никогда больше не плескаться и с головой уйти в науку. Увы, ничего хорошего из этого не вышло. Другие волшебники все равно не воспринимали его всерьез и пренебрежительно называли Рональд Плескун — вместо Рональд Великолепный, как ему бы хотелось. И у него по сей день нет своего кресла. И шкафчика.
Но на четыре долгих часа самооценка у него выросла.
Миссис Молотофф оставалась курицей до конца каникул. Когда чары рассеялись и она вернулась в прежнее обличье, условия на вилле «Вид на океан» стали получше. И миссис Молотофф перестала клевать Сирила за любую оплошность — она и так вдоволь наклевалась.
Кроме того, она обнаружила, что испытывает неприязнь к яйцам. Яиц в ее доме больше не бывало. Если кто-нибудь при ней упоминал яйца, она вздрагивала и уходила полежать в темную комнату.
Но это все было потом, после отъезда ведьм.