Ведьма Пачкуля, или Магия вредных привычек
Шрифт:
Не будем забывать о том, что Шельма все еще злилась на Хьюго за то, что тот поднял на смех ее обожаемого Дадли. Кроме того, они с Пачкулей недавно снова поссорились, кажется, из-за пропавших бигуди, так что в последние дни друг дружку на дух не переносили.
Шельма предлагала устроить демонстрацию макияжа.
— Бе-е-е, — скривилась Пачкуля, дочитав записку. — Думаю, все согласятся, что затея дурацкая, так что…
— Эй, постой, — возмутилась Шельма, — а как же голосование? Ты не дала нам времени похлопать! Так не честно!
— Не честно, говоришь? Ну хорошо. Поднимите руки те, кто хочет, чтобы Шельма их накрасила. Не забывайте, что в качестве очищающего средства для лица она использует посудную мочалку, отчего ее собственная физиономия вечно напоминает надраенную кастрюлю! Есть желающие попробовать? Ну вот, я же говорила — ни одного!
Шельма заскрипела зубами от досады и прошипела:
— Рано радуешься, моль облезлая! Там еще на другой стороне написано.
Она говорила правду. На другой стороне было написано следующее: «Привязать Пачкулю к кусту чертополоха и швырять в нее засохшими чайными пакетиками».
— Не фсдумать читать фслух, — прошептал Хьюго на ухо Пачкуле. — Боюсь, они это полюбить.
Пачкуля прислушалась к его совету и как бы случайно уронила записку в костер. Увидев это, Шельма юлой завертелась на месте и стала в ярости рвать на себе волосы.
— Вот, собственно, и все, — с грустью подытожила Пачкуля, не обращая внимания на Шельмины выкрутасы. — Жалкая кучка никчемных мыслишек. Вообще не понимаю, ради чего я тут старалась…
— Раз ты такая умная, может, сама что-нибудь придумаешь? — прошипела Шельма.
— Вот еще. Хватит с меня того, что я тут все организовала.
— Ага, слабо? — вслед за Шельмой принялись подначивать ее ведьмы.
— Ничего мне не слабо, — огрызнулась Пачкуля, которой на самом деле было слабо, ибо каждый раз, когда ей требовалось поработать головой, мозги отключались сами собой. К счастью, на помощь ей пришел Хьюго.
— Прошу фнимания, — начал он, и в ту же секунду все вокруг стихли. Что ни говори, а для новичка Хьюго пользовался колоссальным авторитетом и был близок к тому, чтобы возглавить шайку помощников вместо Дадли, тем более что тот до сих пор сидел на больничном. — Моя госпоша иметь идея. Очень прекрасный идея.
— Разве? — удивилась Пачкуля. — Хотя да, конечно, есть у меня одна отличная идейка. Скажи им, Хьюго, а то я стесняюсь. — И она с интересом приготовилась выслушать, что же это за идея.
— Конкурс талантоф, — возвестил Хьюго. — Мы профодить большой конкурс талантоф. Победитель получать глафный прис, который я изготофлять собственными лапами. Я называть его «Приз Хьюго».
— М-м-м? О чем это он? — насторожились ведьмы, которые ни о каких конкурсах и призах отродясь не слыхивали.
— Он хочет сказать, что тот, кто выступит лучше всех, получит награду, — перевела Пачкуля. — Вроде того.
— Это не есть фсе, — продолжал Хьюго, входя во вкус и не обращая внимания на Пачкулю, которая пыталась его унять. — Ф жюри мы приглашать большую знаменитость из мира шоу-бизнес. Мы разослать приглашения фо фсе концы! О, наш конкурс фходить в история!
Над поляной повисла гробовая тишина.
— Тоже мне, выдумал, шут гороховый, — процедила сквозь зубы Пачкуля.
Однако, к ее великому удивлению, глубокое безмолвие внезапно взорвал гром аплодисментов. Еще бы! Конкурс талантов! С призами и знаменитостями! Это же как раз то, что надо!
— О чем ты вообще думал, глупый хомячишка, когда вылезал со своей дурацкой идеей? — накинулась на Хьюго Пачкуля, как только они добрались до дома и оказались наедине. — Ишь ты, хорошо устроился, наобещал с три короба, а мне теперь расхлебывать? Где я тебе откопаю знаменитость из мира шоу-бизнеса, а? Или, может, у тебя там связи? У меня точно никого, если не считать одной знакомой обезьяны, которая сбежала с бродячим цирком лет сто назад. Впрочем, она, должно быть, уже на пенсии.
— Пара пустякофф, — подбодрил ее Хьюго и подмигнул. Он уселся на перевернутую треснувшую чашку и принялся что-то записывать на обратной стороне почтовой марки, заменявшей ему блокнот. — Угадай, кто сейчас профодить отпуск ф свой замок на окраина Непутефый лес?
— Откуда мне знать? И кто же?
— Скотт Мертвецки, фот кто.
— Что-о-о? — воскликнула Пачкуля, задыхаясь от восторга. — Скотт Мертвецки? Тот самый Скотт Мертвецки? Звезда фильмов ужасов и мой кумир?
— Фот именно.
— О, Хьюго, ты только представь, что будет, если он согласится судить наш конкурс! Подумать только, я увижу его живьем! Я мечтала об этом с тех пор, как была совсем юной ведьмочкой! Ах, Скотт, Скотт… — протянула Пачкуля с блаженной улыбкой на лице и впала в прострацию.
— Поздравляю, дождалась.
— Но как мы его уговорим? Вдруг он не согласится? Он же все-таки в отпуске. О нет, Скотт, я не хочу тебя потерять, — заскулила Пачкуля.
— Ерунда. Мы быстро его заполучать.
— Но как? Подкупим? На что ему деньги, раз он и без того богат!
— Мы делать лучше. Мы его шанташировать.
— Шантажировать Скотта? Моего дорогого Скотта?
— Да.
Пачкуля задумалась.
— А в общем-то, идея неплохая.
— С тебя десять пенсов, — отозвался Хьюго.
Глава шестая
Скотт Мертвецки
Скотт Мертвецки, знаменитейшая звезда экрана и сцены и Пачкулин кумир, возлежал в кроваво-красном гамаке подле обширного бассейна в форме гроба, занимавшего большую часть территории перед замком. Он был одет в золотистого цвета домашний халат с вышитой на груди монограммой «СМ». Дорогие темные очки скрывали его знаменитые красные глаза. Его знаменитую мертвенно-бледную шею украшали увесистые золотые цепи, а во рту каждый раз, когда он подносил к своим знаменитым клыкам позолоченную зубочистку, посверкивали золотые пломбы. Его знаменитые ноги уютно устроились в отороченных мехом тапках из змеиной кожи, а на знаменитых пальцах сияли бриллианты величиной с грецкий орех.