Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
А самолет снижался.
Дом убрал мертвого пилота со штурвала. Пока он это делал, живот у него сводило. Самолет кружился. «Проклятье, проклятье». Он потянул штурвал, повернул — нет управления. Нельзя даже контролировать вращение. Заело. Он рискнул посмотреть в окно: терпимо, если не пялиться на тучи — самолет был высоко, но падал быстро, носом в землю, вращаясь вокруг своей оси.
Самолет уже не спасти, поздно. Ладно. Ладно. «Повтори это достаточно раз, и убедишь себя, что... Что сделано, то сделано. Доставай парашют».
Он ощутил странную невесомость, когда забрался на спинку кресла пилота, прыгнул, схватился за дверь кабины и подтянулся, болтая ногами. Тяжело дыша, вскарабкался на гермошпангоут и замер. Оставались считанные секунды.
Парашюты висели в хвостовой части самолета, рядом с сиденьями. Чтобы добраться до них, пришлось бы карабкаться вверх пять метров в этом вращающемся гробу. Он бы не успел. Самолет разобьется в лепешку в какой-то глуши в Западной Германии, и Дом вместе с ним.
Тут позади него выбило запасный выход. Он услышал это даже сквозь высокий, тонкий звериный крик. «Не сдавайся. Развернись». Соколов стоял у открытой двери, с парашютом за спиной, наготове. Ну конечно. Он-то был пристегнут рядом с парашютами. Он не вырубился. Полно времени, чтобы схватить парашют и прыгнуть.
Пламени нужен этот бедолага: идеальный Носитель, покладистый, робкий. Служители знали траекторию полета, они окажутся здесь прежде, чем ЦРУ задействует местные власти.
«Твой долг выполнен. Будь пешкой. Пожертвуй собой».
Но Соколов дрожал у двери. Дом уже видел такое: боится прыгнуть, даже зная, что, оставшись, точно погибнет.
Дом заставил себя встать на ноги, пробрался вдоль гермошпангоута к Соколову, схватил его одной рукой за плечи и перерезал старику горло ножом.
Кровь хлынула Дому на руки и рубашку. Она обжигала. Магия? Вина? Нет времени разбираться. Соколов разинул оба рта. Дом сорвал с него парашют, пристегнул ремни и нырнул в безумное волшебное небо.
***
Что-то изменилось вокруг Тани. Моргнув, она поняла, что проблема в комнате. Ее перекосило. Нет, не ее — саму Таню. Ее щека отчаянно пульсировала, соприкасаясь с холодным бетонным полом. Тысячи ранок жгли лицо, и, когда она утерлась, на руке остался след из каменной крошки и крови.
— Таня. — Гейб подполз к ней, потряс за плечо. Пот катился по его вискам.
Вокруг стало светлее, но разве свечи не погасли? Она попыталась оглянуться, найти источник света. Больно водить глазами. Она захлопнула их со стоном.
— Таня. — Это уже Надя. — Танюшка. Ответь мне.
— Все нормально. — Голос Джордан, дымный, надтреснутый. — Стопка водки — и придет в себя.
Таня перекатилась на живот и постаралась сесть на корточки. Рука Гейба упала с ее плеча, он отпрянул.
Таня перенесла вес на пятки, все еще скрючившись, и попробовала снова открыть глаза.
Остатки карты тлели в центре ритуального круга. А поверх нее — она взглянула украдкой — конструкт. Безжизненный и окончательно разбитый.
Таня сглотнула ком в горле. Во рту ощущался привкус ядовитого металла.
— Максим Соколов мертв.
***
Зерена стряхнула пепел с сигареты и нажала тангенту радиостанции крашеным ногтем.
— Призрак запрашивает сводку.
— Нечего сообщать, Призрак. — Строгий голос американца на том конце. — Скоро мой сигнал пропадет.
— Ничего? — рявкнул Карел из-за плеча Зерены. — Они ведь должны были приземлиться два часа назад!
Зерена посмотрела на него с прищуром, отхлебывая бурбон.
— Это неприемлемо. Ваш контакт с авиабазы нам врет. — Карел засунул руки в карманы. — Он водит вас за нос. Они хотят забрать Носителя себе.
— Мой контакт и его куратор из Пламени... люди неприятные, — признала Зерена. Сморщила нос, вспомнив Доминика и его ужасные сигары. — Но они верны делу.
— Откуда вы знаете? Серьезно. Как вы можете быть уверены? Вы с Сашей постоянно пытаетесь вонзить друг другу нож в спину, а потом еще этот провал в Каире — мы просто распадаемся на части. — Карел схватился руками за волосы, да так и остался стоять. — Это неприемлемо, Зерена. Такими темпами у чертова Льда окажется больше Носителей, чем у нас.
— Они не получили Носителя, — сказала Зерена. — В этом я уверена.
— Сейчас это неважно. У них гораздо больше. Мы отстаем.
— Но им не хватает смелости убивать Носителей, — улыбнулась Зерена. — Убить Носителя — значит потерять элементаль, снова отпустить его в мир. Он должен будет найти другого, новорожденного Носителя. Он сможет выбрать любого, и нам опять придется его искать. Но смотри, Карел, какую они оказывают нам услугу. Из-за трусости и нежелания убивать они собрали всех Носителей для нас вместе с элементалями.
— Собрали, — повторил Карел. — Вы в этом уверены.
— Вполне. — Зерена взглянула на пепел на кончике сигареты и снова его сбросила. — Я знаю, кто точно это знает.
Карел громко выдохнул.
— Я не надеюсь, что вы поделитесь со мной этой информацией.
— Разумеется. Видите, что бывает, когда я делюсь. — Она снова нажала тангенту. — Призрак исчезает. Дальнейшую информацию сообщайте по обычным каналам.
— Вас понял.
Щелчком она выключила радиостанцию, вновь взглянула на Карела. Этот помятый костюм, щетина, жирный блеск на лице. Такой беспорядок, и все из-за одной мелкой детали огромного механизма.
— Постарайтесь спрятать радиостанцию, и на этот раз будьте усерднее, — приказала ему Зерена. — Даже я не могу контролировать обыски СтБ.
Карел бросил на нее испепеляющий взгляд.
— Да что вы вообще сейчас можете контролировать?
Вмиг пальцы Зерены сомкнулись вокруг его горла. Рубиновые ногти впились в бледную, как у рыбы, плоть. Губы Карела раздвинулись, распухшие и мокрые, обнажили грязные зубы.
Где-то в комнате трещало голодное пламя.
— Держись от меня подальше. — Чешские слова превращались у Зерены в шипение. — Скоро у меня будет больше Носителей, и твой крошечный ум даже не будет знать, что с ними делать.