Ведьмин ключ

Пакулов Глеб Иосифович

– Клёпки подогнаны прочно, Харлампий Адамыч, да и выпили в меру, – ножиком нащипывая лучину, отозвался Женька. – В полгода бутылку – эка! Слону дробина.

– Нашли время веселиться! – укорил начальник. – Тут впору волком выть…

– А кого нам бояться! – Женька сердито дунул в печь и попятился, отмахиваясь от пыхнувшей оттуда золы.

– Вот выздоровею, я за тебя возьмусь, – пригрозил Харлампий. – Гошку копируешь, подражаешь во всём, а тёмные пятна в его биографии не учитываешь. Так жить безоглядно нельзя! – Он взмахнул ложкой. – Ты без пяти

минут инженер! Подчинёнными единицами руководить придётся, а кого в себе воспитываешь? Смотри, дошутишь. Напишу в институт соответствующую характеристику.

Что-то сильно толкнулось в палатку, и брезент входа отдёрнулся в сторону. Цепляясь стволом тозовки за полог, вошел Гошка.

– Давай очки, – потребовал он. – Глаза не терпят.

Женька покорно вынул из кармана очки, стал протирать стёкла. Харлампий слил остатки бульона в ложку, спросил:

– Уверен, что найдёшь канавы?

Гошка кивнул, взял у Женьки очки, попросил:

– Ступени новые нарежь, а то шею свернуть можно.

В палатку снова вкатилась Вера и, прижимая чайник к груди, заплакала.

– Что там? – крикнул Харлампий. – Опять что?

– Обзывают всяко! – в голос начала Вера. – Продукты берут без спроса!

– Вот оно-о, началось, – упавшим голосом протянул Харлампий. – Гошенька, глянь сходи. Если пойдут – препятствуй! Но аккуратней, чего доброго прибьют.

Гошка поднял с земли повариху, выскочил вон. У кухни, глядя на итээровскую палатку, гурьбой стояли канавщики. Он надел очки, подошел к ним.

– Не дело задумали, братва.

– Дело! – Васька потряс банкой тушёнки. – Вона снова тучи заходят, где ж он прилетит к обеду, вертолёт ваш? А это… – Он подбросил на ладони банку. – Харч на дорогу. Имеем право взять? Имеем.

В руках у рабочих по одной – по две банки.

– Но не таким же образом. – Гошка пнул сапогом пустой ящик. – Это же разбой.

– Ты вот что, – шаря глазами по лицу Гошки, задохнулся от злости Хохлов. – Ты нами не командуй, ты поварихе скомандуй продукты выдать по-хорошему, чтоб разбоя не выходило!

– Побольше сухарей, братишечки! – завопил Васька Чифирист. – Рвём из этой слепени! – Он ткнул пальцем в перебинтованного. – Все такими станем. Айда на кухню, хватай что попадёт!

Рабочие не шевельнулись. Они стояли потупясь, невольно пряча за спины банки консервов. Васька влетел было в кухню, но, увидев, что он один, выскочил назад.

– За что мы тут слепнем? – снова насел он на Гошку. – Кто ответит, какой опыт над нами проводят? Ты?

– Не ори! – тоже закричал Гошка. – То-то, я гляжу, ты ослеп, а всё шибко видишь. Заказали всем очки тёмные. Привезут.

– «Привезу-ут!» – передразнил Хохлов. – Видали гуся? А ты сейчас помоги человеку! – Он сорвал с Гошки очки, надвинул ослепшему поверх бинтов.

Гошка сощурился.

– Не дурите, мужики, – миролюбиво попросил он. – Вертолёт каждую минуту…

– Кончай заправлять! – Не дав договорить, плечом в грудь толкнул его Васька. – Теперь нас не сдерживай. Иди. Пущай Верка выдаёт сухарей и комбижиру.

– Да

вы что, вы же на смерть идёте.

Хохлов злорадно наблюдал за Гошкой, готовый тут же подсобить Ваське, если начнётся драка. Но Гошка на толчки Васьки не отвечал, продолжая доказывать, что затея их безрассудная. Видя, как рабочие начинают склоняться на его сторону, Хохлов широкой грудью напёр на Гошку, предупредил:

– Советую прекратить базар. Что ты пугаешь пужаных? Спустимся с гольца вниз, там пойдём речкой до Лены, а там сядем на пароход. Помаячим с берега – подберёт.

– Подберут нас, понял? – плаксиво подхватил Васька. – Устроимся в другом месте.

Гошка оглянулся. У итээровской палатки, опершись на черенок лопаты, стоял Женька и внимательно, весь напряжённый, смотрел на него.

– Ладно, Хохлов, твоя взяла, – повернувшись к бригадиру, вроде бы сдался Гошка. – Только объясни ребятам, шустряк, за сколько дней доведёшь их до Лены.

– Гляди-ка, – оторопел Васька. – Оскорбляет.

Хохлов повёл белесыми глазами, ответил Гошке:

– За день доведу. Летели сюда – приглядывался. Сорок километров, не больше.

Гошка утёр повлажневший лоб, тяжело выдохнул воздух.

– Ну, дура-ак, – сочувственно протянул он. – Через горы идти надо, а там снег на перевалах почище, чем здесь. И речкой не пройдёшь, там они повздувались, быка свернут, а если где наледи, так это ловушка. Соображать надо.

Васька, открыв рот, изумлённо смотрел то на Гошку, то на Хохлова.

– И ты ему не врежешь, бугор. – Он подтолкнул бригадира. – Дурака спустишь?

Хохлов надвинул ему шапку на глаза, уставился в далёкую отсюда долину, задёрнутую густым сизым маревом.

– А что тут соображать? – Он приузил глаза. – Мы уж посоображали и решили, верно, ребята?

– Дойдём, – неуверенно прошумели рабочие. – Хаживали.

– Сорок километров осилим.

– Не сорок, хлопцы. – Гошка повернулся к женской палатке, громко позвал: – Тамара!

Она выбралась наверх, придерживая у горла отвороты голубой куртки.

– Принеси на минуту планшет, – попросил Гошка и повернулся к Хохлову. – Тайгу на горло не возьмёшь, пережуёт и выплюнет.

Подошла Тамара, протянула планшет.

– Ну, кто с топографией знаком? – Гошка оглядел рабочих. – Нате, прикиньте, сколько вёрст вам ломать до Лены. В сантиметре – десять километров. Мозгуйте.

Нахмурясь, Хохлов взял карту. Канавщики с интересом обступили его. Гошка сунул руки в карманы, подмигнул Тамаре, пусть, мол, подсчитывают, авось образумятся. Она поняла его, одобрительно прикрыла глаза.

– Наврано всё. – Хохлов сложил карту, вернул Гошке. – Летели всего час, а тут… Мало ли чего можно на бумаге напороть.

– Ну ты скажи! – Васька облизал вспухшие губы. – Кругом обман. Даже в картах!

– Нет, Вася, не обман. – Он поправил ремень тозовки. – Ближний путь – сто пятьдесят, а не сорок. Столько и бывалый таёжник в эту пору не осилит, да и рисковать не станет. Так что прошу вас – бросьте валять дурака.