Ведьмин огонь
Шрифт:
— Что!? — в один голос переспросили Нилен и Крал.
Эльф высоко поднял сокола.
— Ищи же, ищи здесь то, что когда-то было нами потеряно! — И сокол взмахнув крыльями, взмыл в полосу лунного света и полетел в начинающую светлеть тьму. — Ищи пропавшего короля!
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
ЛУННЫЙ СВЕТ И МАГИЯ
Толчук плелся за оборотнями, подняв плечи от непрекращающегося дождя. Буря разразилась сразу же, как только они спустились с гор и вошли в густой лес предгорий. По ночному небу
И в одну из таких вспышек Толчук вдруг обнаружил, что Могвид со своим братом-волком уже опередил его на целую лигу. Несмотря на дождь, его спутники, как только очутились в лесу, пошли легко и быстро. Лес был их домом, и хотя сейчас это был чужой лес, привычная обстановка, мягкий мох под ногами и груды опавших листьев придали им новые силы. Раненый волк, несмотря на поврежденную лапу, носился между деревьями, как угорелый, в то время как Толчук, раздираемый кашлем и обливавшийся потом даже под дождем, шлепал по сырости все медленнее и уже заметно устал.
Он шел и грезил о своей сухой теплой пещере с веселым треском в родном очаге. Голова от усталости клонилась, и невеселые мысли то и дело вмешивались в сладкие воспоминания о доме. Начало зимы всегда ознаменовывалось Сулачрой — церемонией мертвых, на которой в память об ушедших зажаривалась целиком заботливо пестуемая всю весну и лето коза. Великан буквально ощущал этот сладковатый, наполняющий пещеру дым и видел женщин, широкими листьями деревьев токатока разгоняющих это жертвенное курение по всей пещере. Сулачра всегда происходила в грозу, поскольку считалось, что дыры, образуемые в куполе неба молниями, дают возможность духам принять дары и почувствовать, что их все еще помнят и почитают. Толчук снова закашлялся, и гром эхом ответил ему, а огр в очередной раз грустно подумал, кто же теперь устроит Сулачру в память о его несчастном отце. А если к нему не поднимется никакого дыма, то он непременно поймет, что забыт…
Толчук печально вздохнул и прибавил шагу, содержимое набедренной сумки захлопало его по ноге, и он вспомнил про Сердце Огров. Остановившись, Толчук положил руку на мешок, нащупал там камень, и в ушах его явственно раздались слова Триады о том, что духи огров мертвы, что они не перешли ни в какой иной мир, а пленены здесь, в Камне сердца!
И от этого открытия Толчуку стало легче. Значит, Сулачра всего лишь сплошной обман, никакой дым никогда и не достигал раздутых чувственных ноздрей, и никаких мертвых нет ни в каком ином мире.
Огр убрал руку. Сулачра обернулась просто возможностью собираться всем вместе и несколько дней проводить дома, без походов и ссор. Славным временем мира и понимания, короткой передышкой, объединявшей всех чувствами милосердия и добра. Но теперь, с тем знанием, что открыла ему Триада, этот прекрасный праздник навеки потерял для Толчука все свое обаяние.
От этого знания за какие-то несчастные несколько мгновений он перестал быть огром даже больше, чем наполовину. И теперь впереди расстилался чужой темный враждебный лес, через который ему предстояло пройти, и какие еще страшные открытия ждут его на этом пути — неизвестно. Кем его назовут еще?
Гром насмешливо
И великан упорно шел дальше и, пройдя еще несколько шагов, вдруг справа увидел какое-то сияние, то угасавшее, то расцветающее, как диковинный цветок. «Наверное, Могвид и Фардайл направились именно туда», — предположил огр и тоже свернул направо. Но почему-то ноги совсем уж отказывались его нести, став тяжелыми и неповоротливыми, как стволы былинных деревьев. Великан совсем потерял ориентацию в этом болотистом краю, и теперь только этот странный свет служил ему маяком. И, едва передвигая ноги, Толчук медленно пробирался к свету.
Этот одинокий свет давал надежду, словно говоря о том, что не все еще умерло в ночном лесу, что есть еще кто-то, кто жив и добр. Толчук продирался сквозь сломанные ветки и завалы и удивлялся тому, как это его оборотни могли радоваться такому чудовищно неудобному и неприятному обиталищу. Где вольные просторы и открытые пространства, на которых видно на десятки лиг вокруг? Где строй снежных вершин, свободных и уносящих ввысь? Ничего подобного! Здесь то и дело приходится отводить руками ветки, чтобы они не хлестнули по глазам, а впереди не видно и на пару шагов. Даже туннель тропы мертвых, пожалуй, был приятней!
Подойдя ближе, Толчук заметил, что земля впереди становится все утоптанней, — видно, его спутники действительно были здесь и, наверное, даже остановились где-нибудь переждать эту ужасную грозу. Кроме обретения потерянной компании, Толчук мечтал еще и о сухом клочке земле. И надежда ускорила его шаг.
Скоро он смог уже различить, как вокруг сияния двигаются какие-то темные фигуры, и сердце его запрыгало от радости. Он снова не один! И действительно, в тот момент, когда свет вспыхнул ярче, огр-сайлур увидел сразу три силуэта. Три… И это заставило его остановиться.
Как три? Кого же могли повстречать здесь оборотни?
Неожиданно свет метнулся влево и вверх, прочертив в воздухе огненную дугу, и исчез. Подошедшего огра, конечно же, никто не заметил, и это хорошо. Но что, если его товарищи попали в беду, если они встретили грабителя или мародера? Толчук совершенно не представлял себе обычаев леса и теперь не знал, выходить ему на свет или нет? Или, может быть, лучше подкрасться и разобраться в ситуации? Но самому понять, что происходило, ему, пожалуй, не удастся. К тому же слишком много треснувших веток, задетых сучков и громкое сопение мгновенно выдадут его присутствие.