Ведьмин пасьянс
Шрифт:
Вначале, при знакомстве, Антон ее интересовал только в связи с селом Страхолесье, где она столкнулась со страшной тайной, разгадку которой, возможно, следовало искать в области иррационального, что для нее, человека здравомыслящего, не верящего в «бабушкины сказки», было неприемлемо. Ее поразило то, что отец Антона, который в далеком детстве был едва не растерзан волком, позднее заболел редким заболеванием ликантропией и, уподобившись зверю, стал маниакальным убийцей. Но и сам Антон, находясь в плену, вынужден был сразиться с волком, получив на память несколько шрамов.
Что это? Может, странное появление волка в жизни и отца, и сына — это ЗНАК, нечто кармическое, и рано или поздно это повлияет на их судьбы? Но каким образом?
У нее вновь промелькнуло в голове фантастическое предположение о том, что существует связь между пребыванием Антона на отдыхе на речке Руксонь и трагическими событиями в селе Страхолесье, но она его без колебаний отбросила. Не может Антон, добрый и отзывчивый, быть страшным злодеем!
Когда они стали проводить все свободное время вместе в кино, театрах, за разговорами в кафе, — она почувствовала, что между ними образуется некая связь, их тянет друг к другу, словно магнитом. Ее даже удивило, что этот мужчина, повидавший многое на своем веку, которого стеснительным не назовешь, никогда не пытался ее поцеловать, не говоря о большем… То, что она нравилась Антону, у нее не вызывало сомнения, но эта пассивность… Хотя, с другой стороны, она сама не знала, как прореагировала бы на его ухаживания, если бы он стал слишком настойчивым… Она не была ни невинной, ни наивной девочкой, в ее жизни были мужчины, но Антон очень отличался от остальных, в нем была загадка, и ее влекло к нему, а он старался держать их отношения под контролем, и они пока были только друзьями.
Позднее, размышляя о своем странном предложении провести вместе отпуск, она пришла к выводу, что это была не мимолетная идея, она давно сформировалась в ее подсознании и только ждала своего часа. И это испугало Иванну.
Когда они вдвоем с Антоном прибыли на отдых в Турцию, Иванна постаралась себя убедить, что рассчитывает только на дружеские отношения и ни на что большее. Путевка предполагала их совместное проживание в номере, где была одна, хоть и широченная, кровать. Узнав это, она попыталась получить если не одноместный номер, то хотя бы номер с двумя кроватями. Дежурный администратор ей сразу заявил, что это невозможно, так как гостиница переполнена, но дня через три ей попробуют помочь.
Антон, успокаивая ее, шутливо поклялся, что не позарится на ее сон и честь. Но целый день ее мысли то и дело возвращались к тому моменту, когда они улягутся на одну кровать и… Он, конечно, попытается воспользоваться ситуацией…
Но когда они легли спать, Антон пожелал ей спокойной ночи, повернулся на бок и… заснул. Укрываться он не стал — в номере было тепло. Она же, наоборот, плотно укуталась в одеяло в белоснежном пододеяльнике, хотя ей и было очень жарко. Слыша ровное дыхание спящего рядом Антона, она считала это притворством с его стороны и ожидала, когда он попытается… а она ему так ответит!.. В голову лезли совсем глупые мысли: «Он хорошо сложен, выглядит гораздо моложе своих лет, очень спортивный, помнится, здорово играл в ватерполо в бассейне, помог выиграть своей команде в игру «боча-боча», интересен как собеседник и вообще очень интересный человек… Но если полезет, то получит «подарок» из газового баллончика!»
С этими мыслями она и уснула, крепко сжимая баллончик в руке, и безмятежно проспала всю ночь.
Ночью ей приснился сон, будто она занимается любовью на пляже с незнакомым мужчиной, и даже почувствовала разочарование, что это не Антон…
Ранним утром Антон вскочил с кровати, беспардонно содрал с нее одеяло, посмеялся над баллончиком в руке и заставил отправиться вместе с ним к морю. Ласковая чистая вода еще освежала прохладой, она изгнала остатки сна, и они затеяли шумную возню. Иванна легко приняла его манеру общения — дружескую; они были нацелены только на отдых и не обращали внимания на разные условности. Но уже на вторую ночь, поддаваясь магии жаркой субтропической ночи, окружающей обстановки безмятежного, бездумного отдыха, завораживающих разноцветных огней — постоянного праздника, выпив к тому же не по одному коктейлю, после восхитительного ночного купания они оказались в объятиях друг друга, и их уже ничего не сдерживала.
Они предавались любви жарко, ненасытно, пребывая в неземном наслаждении от ласк, и полностью раскрепостились, изгнав все мысли, отдаваясь лишь зову страсти. На следующий день они не задумывались над тем, что между ними произошло, не затрагивали эту тему, будто считали это частью отдыха. Они не отнеслись к этому серьезно, словно это был сон — чудесный сон, которого они так давно ждали. И этот «сон» наступал не только каждую ночь, но случался и среди дня. Они вдруг начинали искать друг друга взглядами, ничего не говоря, схватившись за руки, спешили в прохладу гостиничного номера, где, едва переступив порог, начинали срывать с себя то немногое, что было на них. Эта сказка продолжалась до последнего вечера, точнее ночи.
Теперь, когда Иванна, не выдав своего присутствия, подслушала разговор, она серьезно задумалась. Девушка поняла, что, зная многое об Антоне, она, оказывается, не знает его совсем. Ей вдруг вспомнилась телевизионная передача о серийном убийце Чикатило. Тогда ее поразило то, что близкие ему люди — жена, соседи, сослуживцы, — рассказывая о нем, все как один утверждали, что ничего особенного в его поведении не замечали, и отзывались о нем положительно. Этот маньяк соединял в себе две личности — один человек в нем ничем не отличался от окружающих, а другой выходил на охоту в лесополосу, чтобы дать выход темным силам, совершал убийства с особой жестокостью ради удовольствия, играя сам с собой в детскую игру, в «партизаны»… в игру со страшным результатом. Он выслеживал жертву, во время разговора входил в доверие и, наконец, «брал языка». Пытками заставлял открыть «военную тайну» и тут же вершил «суд», изощряясь в жестокости, идя на поводу у больной фантазии. Но был ли он болен? Нет, просто он дал волю фантазии и инстинктам. Ведь психиатрическая экспертиза подтвердила, что Чикатило вменяем. Для него было главным не просто убить, а воплотить в реальность свои фантазии, доказать себе свою исключительность.
Антон прошел через ужасы афганской войны, что само по себе должно было неблагоприятно подействовать на психику. Но, кроме того, с его слов, им вводили какое-то вещество, от которого повышались агрессивность, выносливость, нечувствительность к боли, исчезало стремление к самосохранению. Как-то он признался, что его часто одолевают ночные кошмары, они находят отображение в его картинах, таких, как подаренная ей. Кошмары, очень похожие на явь, проснувшись после которых он не сразу понимал, что это был лишь сон.
Возможно, все это, да еще перенесенные контузии, могло как-то повлиять на его психику, вызвать из подсознания нечто такое…
И еще ее беспокоила история с отцом Антона — тот, в конечном итоге, стал убийцей, чем оправдал опасения односельчан… Неужели в этих древних предсказаниях, предрассудках, есть рациональное зерно?
Ей не хотелось верить в это, но и так открываться человеку, в котором полностью не разобралась, тоже не могла. Ее мучили сомнения: с одной стороны, она хотела немедленно разорвать какие-либо отношения сэтим мужчиной, с Другой — понимала, что раз он ей не безразличен, надо разобраться в нем окончательно… А еще ее мучила мысль, что она уже не сможет так просто с ним порвать — он вошел в ее жизнь настолько глубоко, что это будет равносильно потери части своего «я».
«Мне надо разобраться в себе, в нем и не делать поспешных выводов», — наконец решила она.
Антона встретила на выходе из гостиничного лифта — у него был безумный взгляд, искаженные яростью черты лица.
— Где ты была? — злость сквозила в его словах, являясь предвестником рвущегося наружу бешенства.
— У нас выяснение семейных отношений? — попробовала пошутить девушка.
— Как хочешь их называй, но ты должна мне ответить, где ты была? Ты была с НИМ? У него в номере?