Ведьмин пасьянс
Шрифт:
— Я к Ларисе Сигизмундовне — ей цветы принес, тебе вот тоже.
— А мне вот и не надо, а Ларисы Сигизмундовны нет дома — она в больнице. Можем сразу попрощаться или просто дверь захлопнуть?
— Разреши войти — мне надо кое-что тебе рассказать.
— Можно и в коридоре, здесь тоже дождик не страшен. По-моему, мы все темы исчерпали еще в Турции. И вообще мне страшно: а вдруг ты маньяк какой-то?
— Разговор пойдет о Страхолесье.
Иванна посмотрела на Антона, держащего два букета, — «Вроде не агрессивен!» —
— Проходи.
«Дура я, дура, — подумала она. — Ведь и про маньяка вовремя вспомнила, а все равно его впускаю, когда нахожусь одна в квартире. Кто знает, что у него на уме».
Антон вручил ей букет белых роз, а желтые просил передать Ларисе Сигизмундовне.
«Значит, рассчитывает на продолжение наших отношений. Наивный», — подумала Иванна и сказала:
— Если не возражаешь, то я переиграю с букетами.
Антон молча согласно кивнул.
— Присаживайся к столу, только смотри — не трогай карты, а то Лариса Сигизмундовна меня убьет… Вначале выгонит, а потом убьет, или сначала убьет, хотя — если убьет, то выгнать уже не получится. Так что ты хотел мне рассказать о Страхолесье? Бог ты мой, слово-то какое! Кто так придумал село назвать?
— Из наших разговоров я понял, что ты меня считаешь маньяком, «работающим» под волка, вовкулакой, который убил этих несчастных ребят?
«Я сейчас честно отвечу — «да», потому что я так считаю, а он скажет: «Правильно считаешь», и мы начнем бегать вокруг стола, устроим догонялки. Плохо, что стол такой маленький — особо не разбежишься, но хорошо, что круглый — на поворотах сильно не будет заносить».
— Нет, конечно, не считаю. Просто пытаюсь разобраться во всей этой истории.
— Извини, но я тебе не верю.
«Как и я тебе, но вслух этого не скажу».
— Как хочешь.
— Думаю, что ты в одном права — вся эта история как-то связана с моим байдарочным походом.
«Ого, похоже, это явка с повинной! Может, все же обойдется без гонки вокруг стола?»
— И как этот поход связан с теми событиями?
«Нельзя расслабляться, чтобы не упустить момент, когда надо начать убегать. Жаль, что на столе, кроме карт, ничего нет. Очень подошла бы большая хрустальная ваза, особенно если ею точно попасть в голову».
— Когда я задумал этот поход и договорился с друзьями-байдарочниками, то позвонил Кольке в Страхолесье и попросил, чтобы он в качестве проводника вывел нас к бункеру. Он сразу стал отказываться: мол, не помнит дороги, и там все заросло, так что не пройдешь, полно змей. Когда я стал настаивать и сообщил, что мы берем спелеологическое снаряжение, то он поинтересовался: «А волков вы не боитесь?» Я удивился — неужели в их лесу такие страшные волки, что их надо бояться? «Страшнее не бывает», — отрезал он и сообщил, что подумает.
Через день он сам позвонил и спросил — не передумали ли мы? Я сказал, что нет
— Если честно, то ничего не понимаю.
— Только Колька знал, когда и где мы будем. Мы находились далеко от села, чтобы считать порезанные лодки делом рук местных хулиганов, то есть это было сделано специально. Ты меня спрашивала, почему мы не добрались до села, раз до него было ближе? Дело в том, что если идти напрямик, то путь пролегал через болото. А еще с грузом, не зная дороги! Мы и так зря потеряли четыре дня в ожидании.
— Теперь понимаю. Выходит, ему было важно, чтобы вы не попали в бункер. Но почему? И как твоя история связана с трагическими событиями в лесу?
— Вот этого не знаю, но, думаю, разгадку можно найти в этом старом бункере. Поэтому собираюсь поехать в село, а оттуда найду дорогу к бункеру — это все же не через болото идти, я это точно помню.
— Я тоже хочу там побывать.
«Глупо, глупо, зачем я напрашиваюсь? Может, он специально все это мне рассказал, чтобы заманить в лес — и «никто не узнает, где могилка моя»? Ведь он понимает, что потенциального маньяка в нем вижу только я. А не будет меня…»
— Это может быть опасно.
«Куда уж опаснее — отправиться в лес в компании возможного маньяка».
— Нашу поездку надо сохранить в тайне. Пока мы не окажемся в селе, о ней никто не должен знать.
«Начинается. Это он уже палку перегнул. Но, похоже, я продолжаю ему верить, здравому смыслу вопреки. Может, дело в том, что он до сих пор мне нравится?»
— Мои знакомые, подозреваю, даже не знают о существовании села с таким названием. Судя по всему, нам все же потребуется кто-нибудь из сельских, кто поможет найти дорогу в бункер.
— Попробуем расспросить мою тетю.
— А почему ее называют Шабалкина, что это значит?
— В молодости она была заводная, веселая, песни любила петь, танцевать, в художественной самодеятельности участвовала. Председатель колхоза, вручая ей грамоту за участие в каком-то концерте, выражая восхищение, сказал: «Ну, ты просто как Шабалкина» — так к ней это прозвище и прилепилось на всю жизнь. А что обозначает «Шабалкина», до сих пор никто не знает.
— Окрестили, значит, тетю… Если она не согласится, то, думаю, есть в селе человек, который сможет нам помочь.