Ведьмин подарок
Шрифт:
— Вы не ответили, Адам, есть ли что-нибудь новое о розыске Эмилии? Так хочется, чтобы ее в самом скором времени нашли, и непременно живою и невредимою.
— Все, что в моих силах, я делаю, но, несмотря на мои усилия, пока результатами похвастаться не могу, — вздохнул Адам, и, заметив, что девушка не притрагивается к угощению, понял, что расспросов не избежать, и отодвинул от себя вазочку с мороженым.
«Хотелось бы верить, что он усердно этим занимается». Лариса изучающе посмотрела на молодого человека, а тот сразу отвел взгляд в сторону и подумал: «В этой барышне есть нечто такое, что поневоле внушает
— Думаю, Адам, вы что-то утаиваете.
— Так, пустяки, и, по-моему, никак не связано с исчезновением барышни Эмилии.
— Все же извольте рассказать об этих пустяках, — настойчиво попросила Лариса.
— Право, это такие мелочи… — Адам снова вздохнул. — Только попрошу, барышня Лора, не рассказывать об этом Карпу Никифоровичу — тот может посчитать, что я за его деньги занимаюсь не тем, чем требуется. И барышне Софии не говорите, а то она невзначай…
— Хорошо, я никому не буду об этом рассказывать! — не выдержав, прервала его Лариса.
— Мне кое-что удалось выяснить о Сосницком — помните, я вам рассказывал легенду о нем?
— И что же? Сосницкий оказался упырем, встающим из гроба через полстолетия, чтобы напиться человеческой крови?
— Видите, и вы сразу насмешничаете, даже не дослушав, — горько произнес Адам.
— Простите меня за неуместную шутку на столь грустную тему, — повинилась Лариса. — Рассказывайте, Адам, я больше не буду вас прерывать и внимательно выслушаю.
— В прошлый свой приезд, Лора, вы своими действиями полностью развеяли мои подозрения в отношении секты скопцов и даже соизволили пошутить, что проще поверить в легенду о шляхтиче Сосницком, чем в то, что скопцы замешаны в похищении девочек. Я самым серьезным образом отнесся к вашим словам и даже разыскал очевидцев событий полувековой давности. Мне стало известно о любовном романе помещика Феликса Сосницкого и дочери мелкопоместного шляхтича Зиновия Яблонского Ангелины. Это помогло мне сделать некоторые предположения, но вот подтверждения им я никак не мог отыскать. Недавно я узнал, что Яблонские были людьми православными, а не католиками, как ранее думал, и решил ознакомиться с метрической книгой, хранящейся в церкви Марии Магдалины. В этой книге я нашел запись о рождении и крещении в 1864 году младенца мужского пола, родителями которого были: мать — Ангелина Яблонская, отец — Феликс Сосницкий, к тому времени уже мертвый. А свидетелем был записан Зиновий Яблонский. Не желаете знать, каким именем нарекли младенца?
— Судя по вашему мрачному тону, Адам, не составляет труда догадаться — Феликсом. — Лариса усмехнулась.
— Вы правы, Лариса, именно Феликсом, — разочарованно протянул Адам, желавший поразить девушку.
— Что было дальше, Адам, я могу прочитать по вашему лицу. Феликс Сосницкий — Яблонский, выждав, пока ему исполнится ровно пятьдесят лет, продолжил кровавое дело своего отца. Вот только мы не знаем, чем на самом деле занимался его отец и за что с ним расправились крестьяне. Не кажется ли вам, что все это полная чушь? Простите, что у меня вырвалось это слово, но так оно и есть.
Порой Адама поражала недетская рассудительность юной барышни; она частенько ставила его в трудное положение, вынуждая соглашаться со своими умозаключениями, но только не в этот раз.
— Может быть, чушь, а может, и нет. По моей просьбе пристав Леопардов съездил в Киев и просмотрел хранящиеся в архиве уголовные дела за 1864 год. Представьте себе, он нашел уголовное дело, возбужденное по причине похищения и изуверского умерщвления трех юных девиц из крестьян, а расследование проводил судебный следователь Куропатов. — Адам торжествующе посмотрел на Ларису, но та не дала ему насладиться триумфом.
— Не томите, Адам, чем все закончилось?
— Уголовное дело, заведенное на основании свидетельских показаний о страшных находках останков несчастных девочек, обнаруженных в подвале дома, было прекращено в связи со смертью подозреваемого — Феликса Сосницкого. Фигурирует в этом деле и дневник Сосницкого.
— Этот дневник у вас, Адам?
— Нет, мне пришлось довольствоваться лишь выписками из него — получить дневник из архива не представляется возможным. Но даже от того, что я прочитал, кровь стынет в жилах. А вам, милая барышня, даже эти краткие заметки я не рекомендую читать.
— Мне становится дурно, когда я представляю, что могло произойти с Эмилией, попавшей в руки подобного зверя. Выходит, вам следует искать Феликса Яблонского-Сосницкого? Вы о нем уже сообщили полиции? Впрочем, что я говорю — ведь пристав Леопардов об этом знает и, наверное, предпринимает необходимые действия.
— Да, пристав Леопардов принимает меры, — многозначительно произнес Адам. — Но я предполагаю, что здесь не только злодейский умысел, так как это дело неразрывно связано с поисками сокровищ.
— Бы о чем, Адам? — поразилась Лариса, — Как могут быть связаны похищение девочек и какие-то мифические сокровища?
— Белая Церковь несколько столетий назад частенько оказывалась в центре смут, восстаний, первым из которых было восстание казака-шляхтича Косинского. Казацко-крестьянское войско сжигало и грабило имения, расправлялось с помещиками и ксендзами. Огромные богатства — золото, серебро и драгоценности — оседали в войсковой казне, хранившейся именно в этом городке. Поражение при Пятках, а вскоре и внезапная смерть Косинского вынудили повстанцев поспешно оставить городок, и предполагается, что часть сокровищ они спрятали в Белой Церкви или в ее окрестностях. И после этого казацко-крестьянские восстания не раз прокатывались по нашим местам. Последним было восстание казачьего полковника Семена Палия, захватившего Белую Церковь и крепко засевшего там, пока его хитростью не выманил гетман Иван Мазепа, передав затем в руки русского царя Петра I, а тот сослал вожака повстанцев в Сибирь. Получив хорошо укрепленную крепость, каковой была Белая Церковь, Мазепа, уроженец здешних мест, сделал ее второй по значению, после Батурина, резиденцией и перевез сюда свою казну.
— К чему вы клоните, Адам? — не выдержала Лариса. — Похоже, вы не ту профессию избрали — вам следовало стать учителем истории, — а мысленно добавила: «Так и безопаснее было бы».
— Дело в том, что после поспешного бегства Мазепы вместе с остатками шведского войска его казна так и осталась в Белой Церкви. Однако царские войска смогли здесь обнаружить лишь несколько пудов медных денег, а золото и серебро так и не нашли.
— Я не понимаю, при чем здесь Косинский, восстания, Палий, Мазепа и все прочие? — Лариса недоуменно уставилась на него.