Ведьмин жребий
Шрифт:
Ульцескор уверенно шагнул к двери.
— Ты никуда не пойдешь, — отрешенно произнесла Летиция. — И ничего не скажешь.
Ланн обернулся. Ведьмин плащ лежал у ее ног, похожий на лужу крови.
— Почему нет?
— Ты разве не чувствуешь?
Она медленно перевела на него взгляд. Ланн пожал плечами, лишь сейчас осознав, что Летиция не столько просила его не идти к мастеру, сколько приказывала ему не делать этого. Госпожа ди Рейз поднялась и неспешно направилась к Ланну — ее новенькие сапоги терлись голенищами друг о друга, а подошвы поскрипывали, когда она пересекала комнату. Подойдя к ульцескору вплотную, девушка встала на цыпочки и подняла к нему лицо, словно для поцелуя. Ланн немигающим взглядом смотрел на нее.
— Запах предательства, — прошептала она. — Он витает среди этих стен.
Ланн выразил недоверие молча, всего лишь сдвинув брови. Летиция шагнула назад и скрестила руки на груди. Какое-то время они не произносили ни звука, пристально изучая друг друга.
— Неужели ты не замечаешь? — спросила она. — Я приехала сюда впервые, но понимаю в разы больше тебя. Наверное, потому…
— Я вырос здесь, — перебил ее ульцескор. — И я…
— И ты считаешь, что это место — самое безопасное на свете, — закончила за него Летиция.
— Вовсе нет, — отрезал Ланн, хотя в ее словах была немалая доля правды.
Несмотря на размолвку, Ланн передал ей весь разговор с Анцелем, как только она попросила. Рассказал о часовой башне, о краже времени, о Кайне и его нездоровом интересе по отношению к Ланну, о том, что экзалтору позволили забрать часть своего снаряжения, о несчастной Тессе, с которой позабавился Кайн.
— Чего он хотел от тебя?
— Понятия не имею, — мрачно отозвался ульцескор.
— По твоим словам, Гильдия узнала, где скрывается Кайн. Где? Ты знаешь?
— Мне не сказали.
— Прошло достаточно времени, — продолжила она цепочку рассуждений, — почему же они до сих пор ничего не предприняли? Не схватили его? Не посадили под замок? Не разделались с ним?
Ланн почувствовал себя беспомощным.
— Я не знаю, — повторил он.
— Вот поэтому нам и не стоит говорить лишнего, — кивнула Летиция. — Кто друзья? Кто враги? Мы не знаем.
Черные вьющиеся локоны госпожи ди Рейз ниспадали на плечи и спускались в ложбинку между грудей, целомудренно прикрывая девичьи прелести. Ланн медленно откинул волосы ей на спину. Девушка ответила ему смущенным взглядом и хотела отойти, но ульцескор взял ее за руку.
— А ты не боишься? — глухо спросил он.
— Кого? — решила уточнить Летиция. — Тебя, что ли?
Ланн утвердительно кивнул.
— Анцель не исключал возможности, что я могу быть в сговоре с Кайном. Он ясно дал мне это понять. Что, если я вдруг пожелаю взять у вас кое-что, госпожа ведьма? — Ланн взглядом указал на кровать, стоявшую за ними. — Например, когда вы спите?
— Нет, — просто ответила Летиция. — Ты этого не сделаешь.
— Ты меня плохо знаешь, — со странным рвением продолжил разубеждать ее Ланн. — Я могу оказаться низким и подлым человеком. Только и ждать удобного момента, чтобы…
— Нет, не можешь.
Он вздохнул, сдавая позиции, и выпустил ее ладонь.
— Ты защитишь меня, верно? — Ее вопрос был проникнут детской наивностью и простотой. Как в тех сказках, где прекрасный принц обязательно спасает принцессу. — Что бы ни случилось?
Ланн тяжело опустился на краешек кровати, обхватив голову руками. Летиция устроилась рядом. Множественные неудачи, долго не позволявшие ульцескору покончить с ликантропом, который яро претендовал на госпожу ди Рейз, были вызваны не только причудами последней. Ланн допускал ошибки одну за другой, позволив чувствам затмить разум. Этайна, меняющая облик, держала его подле себя около недели именно потому, что он увидел в ней Летицию. Прежде он был внимательнее, рассудительнее, тверже характером.
— В прошлый раз мне это плохо удалось. Ты сбежала от меня.
— Я тебе не доверяла, — виновато произнесла она. — Но теперь это изменилось.
— Что ж, — сказал Ланн, глядя в стену напротив, — возможно, я все еще не доверяю тебе.
Следующую ночь госпожа ди Рейз снова провела на узкой кровати ульцескора, а Ланну достались холодные циновки пола и твердая подушка, которую любезно предложила ему Летиция. Стоял конец июля, и в комнате было душно; поэтому девушка подложила под голову одеяло, свернутое вшестеро, и легла в постель, не раздеваясь, — сняла лишь корсет и сапоги. Она бы ушла от ответа, спроси ее Ланн, понравилось ли ей в Гильдии. За несколько дней, проведенных в Замке Черного Крыла, Летиция ни разу не слышала заливистого, беззлобного смеха, эхом отражавшегося от стен, зато бесконечные шепотки за ее спиной временами становились невыносимыми. Часто Летиция резко оборачивалась, чтобы ответить сплетникам как следует, но человеческие голоса растворялись в тишине, а их обладатели скрывались от нее так стремительно, что ей не удавалось взглянуть на них даже мельком. Они передвигались мягко и бесшумно, как будто были теплыми лучами солнца, скользящими по влажной земле; могли незаметно подкрасться сзади, а после слиться с тенями, что колебались в неровном свете факелов.
Летиция прогуливалась по Замку в алой накидке ведьмы, ночевала в комнате Ланна и трапезничала за одним столом с ульцескорами, несмотря на простую, а временами и вовсе безвкусную пищу, которой потчевали ловцов. Никто не сказал ей, что она должна уйти отсюда и находиться там, где полагалось быть ведьмам, — ни Ланн, ни Анцель, ни Вираго; никто не явился в Замок, чтобы насильно увести ее в Башню Луны. Некоторые ульцескоры при встрече с Летицией чуть склоняли головы, окидывая ее любопытными взглядами. Маловероятно, что за их приветливыми улыбками скрывалось презрение или глухая вражда — они могли сколько угодно ненавидеть Ланна и завидовать ему, но их чувства к ведьме, надолго ставшей его спутницей, ограничивались праздным интересом.
Накануне отъезда госпожа ди Рейз все-таки уступила своему любопытству и осмотрела апартаменты в Башне Луны, которые ей теперь надлежало занимать. В отличие от скромной комнатушки Ланна, служившей ему спальней, гостиной и кабинетом, новоявленной ведьме отвели целых четыре смежных помещения, включая ванную комнату. Эти комнаты были обставлены не хуже, чем аналогичные в особняке ди Рейзов, разве что мебель отличалась строгостью форм и была выполнена из черного дерева. Летиция не удержалась от соблазна и немного повалялась на пуховой перине под пологом из тонкого прозрачного шелка и белого кружева, посидела на удобных стульях с сиденьем и спинкой из мягкого бархата, и лишь затем покинула апартаменты, искренне сожалея, что не было времени испробовать круглую мраморную ванну.
Выйдя из Башни Луны в палящий зной июльского дня, Летиция ощутила легкое головокружение. Она лишь сейчас осознала, что в ее апартаментах поддерживалась идеальная температура — не исключено, что посредством магии. Девушка присела на мраморный бортик фонтана, нагретый солнцем, и накинула на голову капюшон, одновременно спасаясь и от ярких назойливых лучей, и от острых, пытливых взглядов. Часовая башня Альгеи, напоминающая тонкий обелиск, с одной стороны увенчанный круглым циферблатом, мрачно возвышалась над Летицией, черной иглой вонзаясь в безмятежное лазоревое небо. Сегодня погода была безоблачной, но тучи никогда не скрывали верхушку часовой башни, вместо этого образовывая широкое кольцо вокруг ее пика. В какой-то миг Летиции почудилось, что здешний воздух целиком пропитан колдовством, и она различает слабое мерцание мельчайших его частиц, разлившихся среди праздничного цветения лета. Ей сделалось дурно. Девушка погрузила руки в голубоватую воду фонтана, оказавшуюся ледяной, затем наклонилась над неподвижной поверхностью чаши, смочив кончики волос, и плеснула водой в лицо, чтобы освежиться.