Ведьмина доля
Шрифт:
Покуда ночь не кончилась… Значит, проспала я пару часов, не больше. Зато моральных и нервных сил — вытащить себя из собственноручно вырытой ямы — набралась на десять лет вперед. Пора на подвиги.
— Всё, Жор, давай до утра, — попрощалась с духом.
Умылась в ванной и потопала выяснять отношения с наблюдателем. Оный оккупировал кухню и усердно рылся в старых папках. Последние забили квартиру «паука» под завязку — длинный коридор, прихожую, гостиную… К кухне я шла, как по болотной тропе, перескакивая с одного «безбумажного островка» на второй. Из-за единственной закрытой
Гоша сидел за столом, листая объемную папку и допивая кофе. И тут всё папках, пыли и кирпичной крошке… И в иллюзиях. Под потолком висели разноцветные знаки и символы, как сугубо ведьминские, так и общемагические, порхали обожженные листы и чьи-то силуэты. Я остановилась, подняв голову и засмотревшись.
— Пельмени — в кастрюле, кофе — на подоконнике.
И тошнотворно пахло старой пылью. И — слабо-слабо — теплой ночной осенью из открытого настежь окна. Нет, я в такой обстановке долго не протяну… Подошла к окну и, глубоко вздохнув, задержала дыхание. Плевое заклятье, капля сил — и ветер, врывающийся в кухню, уносящий на улицу пыль и запах гнили. Наблюдатель глянул из-за бумаг порицающе.
— Зеленая и еле на ногах стоишь, а колдуешь? — укорил сухо. — Садись, — и выпнул из-под стола табуретку.
Мир слегка качнулся, но быстро встал на место. И указание я проигнорировала. Включила чайник, нашла тарелку с вилкой, устроилась у подоконника и взялась за пельмени. Холодные, без сметаны — неважно. Уютно пел чайник, а теплый ветер взъерошивал волосы и щекотал кожу. Я дышала, впитывала осеннюю ночь, и мне было хорошо. А наблюдатель с его тараканами и иллюзиями — побоку. Профессионализм — наше всё.
Пельмени кончились, кажется, не успев начаться. Я налила кофе и повернулась, ища взглядом холодильник, но наткнулась на новый иллюзорный знак, висящий под потолком. Аппетит пропал. От переплетенных красных кругов стало нехорошо. Чуть кружку не выронила.
— Узнаешь? — Гоша давно отложил бумаги и, собственно, наблюдал.
— Убери его, — попросила тихо. — Даже иллюзией он может быть опасен. Да, узнаю. Это портал для нечисти. Знак призыва бесов.
— Как думаешь, сейчас такое практикуют? — он откинулся на спинку стула и посмотрел очень внимательно.
Я сразу вспомнила о собственной теории «проекта» и детях от одержимых. Но ведь это… даже не теория. Домысел.
— Вряд ли, — ответила осторожно. — Чтобы вызвать одного мелкого и слабого беса, нужно… около тридцати жертв. С ведьминой силой. Чтобы только призвать. А чтобы создать портал и открыть его…
— А теперь сядь, — Гоша кивнул на табуретку.
— Да что ты меня все посадить пытаешься? — буркнула я, но села, поставив чашку с кофе среди папок.
— Не «посадить», а «усадить». Пока, — а сам встал. — Кино страшное покажу.
Кухонная обстановка поплыла, темнея, воздух пошел кругами, как от брошенного в воду камня. Я зажмурилась и посчитала от десяти, прогоняя головокружение и привыкая к иллюзии, а когда открыла глаза, вздрогнула. Низкие своды сырой пещеры. Бугристые сталагмиты, похожие на чьи-то фигуры. Эхо капели. Тяжелая душная тьма. Проблески иллюзорных бабочек.
— Это воспоминание? — я привычно втянула носом воздух. Воняло… кровью и тлением. — Обычно твои иллюзии… не пахнут.
— Да, и очень давнее воспоминание. Иди дальше.
Сырые стены потянулись мимо, к низкому лазу и следующей пещере. И в третьей я поняла, что именно капает со стен. И почему у сталагмитов столь странная форма. Мумии. Ни лиц не рассмотреть, ни поз, углядывались лишь очертания плеч или зубов под красно-серым налетом. И кровь со стен ручьями. Ведьмина кровь. У меня волосы встали дыбом.
— Где ты это нашел?..
— Дальше смотри. Сейчас будет самое интересное.
От «интересного» стало дурно. В последней пещере в воздухе лениво вращались сгустки крови, как спутники планеты, вокруг небольшого уродливого булыжника. Траектории движения образовывали светящие красные круги, пульсирующие при соприкосновении сгустков с камнем. А последний… жил. Кряжистый, напоминающий оплавленный трон, багровый и теряющийся во мраке. И стоявший на возвышении из мумий. В темном налете угадывались очертания то костлявой ступни, то ладони, то лица.
— Его закрыли? Уничтожили?! — я подскочила, но наблюдатель усадил меня обратно, надавив на плечи. — Он же… живой!
— Сиди, не то иллюзия распадется, — негромко попросил «за кадром» Гоша. — Он точно жив? Нет, его не уничтожили.
— Нет?.. — я сглотнула и нервно повела плечами. — Почему?..
— Наши ведьмы решили, что он не представляет угрозы.
— Ваши ведьмы — курицы безмозглые!
— Согласен. Чем он угрожает?
— Убери… — попросила тихо. От духоты и запаха крови замутило. — Не могу больше…
Воздух вновь пошел кругами, и сквозь мрачные стены, сквозь силуэты мумий проступили светлый кухонный гарнитур и тюль в полоску. И это показалось таким… кощунственным. Я кашлянула и дрожащими ладонями обняла бока чашки, вдохнула горький запах растворимого кофе. М-мать, где же он нашел эту дрянь?.. Неужели алтарь до сих пор стоит неуничтоженным, а портал…
— Когда я был молодым и глупым, — наблюдатель загремел чайником, — то влип в нехорошую историю. И наставник сослал меня в архивы — разгребать горы мусора двухсотлетней давности и размышлять о важности соблюдения правил. И там я случайно нашел это, — он обернулся, и на его ладони сверкнула красная искра.
— Ключ-карта? — иллюзия получилась чёткая, и я рассмотрела символы на рубиновых боках. — Расшифровал и нашел… клад?
— И этот «клад» ты только что видела, — Гоша прислонился к столешнице и рассеянно подбросил иллюзию, быстро поймав и сжав в кулаке. — Но наши ведьмы в один голос объявили алтарь мертвым, а захоронение — древним и языческим. Как думаешь, сколько ему?
— Я не спец, — призналась сразу, — и видела только два алтаря — мертвый и живой. Мы храним… для наглядного пособия. Оба очень древние, запечатанные защитой пяти Верховных, и даже тете Фисе со всем Кругом к живому не пробиться. Мертвый пахнет тленом, а живой — кровью. И этот… пах живой кровью. Если, конечно, ты точно передал то, что видел.