Ведьмина доля
Шрифт:
И в сторону шарахнулась, но наблюдатель мне не поверил. Светлый взгляд стал красноречивым и… мечтательным. Я невольно сглотнула. Отвернулась и торопливо присела рядом с Раяной, обновляя «несознанку».
— Замечательно, — Гоша дежурно улыбнулся, но опасная мечтательность из взгляда не ушла. — Теперь будет проще… разговаривать, — и снова как зарычит: — Чего я еще не знаю? Говори, мать твою!
Но я молчала. Смотрела на ведьму, ощущала спиной хуфию и молчала. Обдумывая очередную безумную, особенно в связи с моими принципами пацифизма, идею.
— Ульяна, допрошу, — наблюдатель устало присел рядом. Из-под расстегнутого ворота свитера
— А у тебя своя хуфия есть? Брат прислал?
— Что? — не понял. — Зачем?
Кажется, он слышал не все объяснения тети Фисы… Я вкратце изложила суть истории, тревожно поглядывая то на мечущуюся Раяну, то на небо. Что-то Томки не видать… Наблюдатель выслушал, нахмурился и промолчал. И я всё поняла без слов. Братец посылку не прислал.
— Гош, — начала осторожно, — а может, вам выгодно… появление тюрьмы?
— Видимо, выгодно, — ответил он глухо. — Видимо, времена охоты на ведьм продолжаются. Тюрьма и убивает многих, и порождает интересные объекты, очень полезные в работе, если переманить. Но я об этом… не знал, — и скрипнул зубами: — И уж кого не подозревал — того не подозревал… И не знал, что он изменил условиям договора. Он шефом — лет пятьдесят… — и замолчал.
Я не знала, что сказать. Гоша встал, отошел и, сунув в руки в карманы джинсов, замер у кромки озера. Я поёжилась. Отказаться от родного человека — и ради чего?.. Конечно, есть вариант «последней хуфии стародавних»… но я в него не верила. Тетя Фиса четко сказала — есть еще. Но не дали. Я подошла к наблюдателю и встала рядом. Ответственность кивнула, подбадривая. Правда, придется поступиться Совестью…
— Будет тебе хуфия, — сказала я тихо и легко дотронулась до напряженного плеча. — Будет, Гош. Как Томка прилетит — а я отправила ей вызов, — так и… будет.
Он оглянулся на Раяну, внимательно — на меня и за меня, ища нежить. Снова серебристо сверкнул медальон. А соображал наблюдатель всегда хорошо. Да, единственный вариант дополнить хуфию шестой сущностью с Пламенем. Три хуфии — конечно, мало, но это всё же не одна.
— Нет худа без добра, а всё, что ни делается, — к лучшему? — я слабо улыбнулась и подняла на него взгляд. — А ту, «замороженную» Раяной, отдадим Римме. Хватит наших смертей. Согласен?
— А выбор есть? — Гоша скривился, но кивнул: — Согласен. Но прежде поработаю с памятью. Подстрахуешь?
— Конечно.
Но к работе он приступил не сразу. Развернул иллюзорный шатер, посмотрел на меня в упор и сурово заявил:
— Готовься, Ульяна. Как закончим с тюрьмой, или прибью для собственного спокойствия… или увезу ко всеобщему благу. Пока не решил.
— Увезешь? — «не расслышав» угрозу, я ухмыльнулась, обновляя воздушную удавку на горле Раяны. Острый кадык дергался, глаза под закрытыми веками бешено вращались, искусанные губы искали воздух. — Куда? Поди в тундру? — и мечтательно прикрыла глаза: — А я в отпуске пять лет не была, а там — природа, чистый воздух, и никаких хуфий… Но живым из тюрьмы вернись для начала.
— Вернусь, обязательно, — пообещал зловеще, помолчал с минуту, настраиваясь, и добавил: — Не смотри, Уля. Я выведу иллюзиями всю ее память наружу, а эти знания опасны.
Я послушно зажмурилась, едва ли не каждую минуту обновляя и укрепляя заклятья. Раяна билась бешеным зверем, и кто бы сказал, что в таком тщедушном теле столько мощи… И, остро ощущая, как тают мои силы, а внутри опять разрастается чувство изношенности, тревожилась, где же Томка. Почему она так долго?..
Подруга появилась, когда я готова была или завыть от усталости в унисон с Раяной, или прикончить ее наконец и гори всё синим пламенем. Тихий гул в небе, звук мягкого прыжка, и Томка потрясенно протянула:
— Ульяш, вы что… Что, она?..
— Том, помоги, а? — взмолилась сипло.
— Отойди. Отойди, говорю.
Я отползла, уступая место, и с минуту просто дышала, пополняя резервы. «Угли» сумасшедшее полыхали, обжигая, тело трясло. И очень хотелось растянуться на мокрой траве, уставиться в серое небо и… Но — хуфия. Надо кончать с этим, и как можно быстрее. Я встала и огляделась, подыскивая место.
— Ульяш, а ну рассказывай!
Томка тоже встала. Раяна лежала, сжавшись в комок, и не подавала признаков жизни. Наблюдатель сидел рядом в позе йога и что-то бормотал, а рядом с ним водили хороводы незнакомые личности. Я отвернулась и пошла к роще. Там, между стройных березок, виднелись удобные для ритуала прогалины — клочья черной земли меж сухой травы. Вооружившись палкой, я быстро разгребла опавшую листву, попутно объясняя Томке суть. Она, прислонившись к березе, молча выслушала и кивнула задумчиво:
— Да, так и поступим. Знаешь, как хуфий делать и привязывать?
Я неопределенно пожала плечами и неожиданно поняла, что при мне нет сумки. Так привыкла, что она невесомо болтается у бедра… И сил совсем нет, чтобы искать ее и тащить сюда. А бесова кровь…
— А зачем тебе кровь мастера Сима? — хмыкнула Томка в ответ на мое сожаление по поводу. — Привяжем хуфию сразу к Раяне, и пусть убивает. А остальное я сделаю. Ульяш, я сделаю. Ты и на ногах еле стоишь, и знаешь о ритуале теоретически и смутно. А я знаю всё. Не делала, — и прищурилась, — но всегда хотела попробовать. А ты прикрывай наблюдателя. Мало ли. Если что-то пойдет не так… Сейчас кровь принесу.
Подруга присела на корточки, выровняла площадку, превращая в землю клочья сухой травы, и, встав, быстро ушла. Я перевела дух и энергично взялась за рисование. Близость развязки и бодрила, и нервировала до чрезвычайности. И… сгинь, Совесть. Хоть совсем. Нет, на время. Потом вернись. Мне без тебя нельзя, ты — мои тормоза.
Воспроизведя на земле то, что показывала Ангелина, я сдула с глаз челку, убрала за уши распушившиеся кудри и оперлась на палку, проверяя ритуальный рисунок. Бесшумно подошла Томка и, положив на землю пару пузырьков, начала подготовку. Сняла куртку и закатала рукава свитера, обнажая локти. Разулась и закатала до колен джинсы. Я отложила палку и последовала ее примеру. Ледяной ветер пробирал до мозга костей, но и тактильная связь с символами, и свобода рукам и локтям необходимы.
Томка прошлась вдоль ритуального рисунка, прокапывая каждый символ, а я, зажмурившись, окликнула хуфию. И она пришла сразу. Кроваво улыбнулась и спросила сипло и жадно:
— Моя?..
— Твоя, — кивнула.
Подошедший Гоша сгрузил ведьму, куда я указала, и огорошил неожиданным. Достал из заднего кармана джинсов телефон, посмотрел на время и сухо попросил:
— Девушки, шустрее. И подбросьте после до города. Начинается.
Порыв ледяного ветра впился в обнаженную кожу рук и ног, небо осыпалось крупными мокрыми хлопьями, и первая метель закружила в березовой роще. Мы с Томкой переглянулись и кивнули друг другу.