Ведьмина дорога
Шрифт:
— Кричи громче, Маглейн, — вдруг произнёс Виль — неожиданно трезвым голосом. — Твой дружок чёрный велел передать. Говорит, у нашего знахаря выменял. Говорит, ты сообразишь, что делать.
Он уцепился крепче, поднимая себя на подогнувшиеся ноги, и Магда ощутила прикосновение к пальцам холодного лезвия ножа. Виль просунул его между заведёнными назад руками и верёвкой.
— А это тебе от меня, — продолжил он. — Вернёшь потом, поняла?
Магда оторопело кивнула.
— Эх, милашка, — громче, прежним пьяным голосом произнёс батрак. — Хорошо с тобой, уходить не хочется!
— Оставь её, — строго
Виль сошёл с платформы и, не оглядываясь, побрёл прочь. Ульберга махнула рукой и вампиры взялись за продетые в кольца верёвки. Четыре столба были соединены проведёнными в земле линиями, вокруг квадрата был начертан пятиугольник, вписанный в шестиугольник, а вокруг того прочерчена окружность.
Это тоже — магия. Ведьмы не нуждаются в таких вещах.
Высшее посвящение — это магия. Высшее волшебство, враждебное законам мира.
Ведьма может проскользнуть между нитями волшебства.
Железо может противостоять магии.
Лонгин передал ей железный прут, побывавший у алтаря в лесу. В её лесу.
Это как рука помощи, протянутая из дома.
Виль принёс ей помощь.
Сможет ли она воспользоваться подсказкой?
Вампиры потянули за верёвки и платформа начала медленно подниматься. Где-то в стороне запели женские голоса.
— Я превращу тебя в жабу, Виль! — прокричала Магда, когда со своей высоты нашла глазами бредущего по склону батрака. Тот послал девушке воздушный поцелуй.
Согласитесь, по сравнению с червяком это очень благожелательное обещание…
Под мелодичное пение судьи покидали место судилища. За пределами матерчатой стенки невидимые Магде пели ведьмы. Вампиры натянули верёвки, заставив платформу повиснуть на одной высоте с верхушками столбов, закрепили и разлетелись в разные стороны.
Магда осталась одна.
Бороться с высшим посвящением.
Арне кубарем катился к подножью холма. Кто-то разбегался, по кому-то волк прокатился, кто-то посылал вслед ругательства и проклятья. Молодой оборотень едва всё это улавливал. От чар старой ведьмы помутилось в голове и он падал, падал и падал, пока не скатился к подножью. Там он лежал, задыхаясь, тяжело поводя тощими боками и с трудом приходя в себя.
Прийти в себя — такое привычное выражение, но недавно обращённому оборотню было непонятно — куда ему приходить? Разум словно пытался нащупать руки, пальцы, ладони… и как будто спотыкался, натыкаясь на волчьи лапы. Арне тихонько скулил, совершенно сбитый с толку. Ему хотелось, чтобы пришёл старший брат и всё снова стало понятно. Ему хотелось, чтобы пришла Магда и прикосновением своей мягкой руки сняла боль и путаницу. Ему хотелось выть.
— Арне! — раздался резкий мужской голос. Пахло человеком, тканью, мехом, металлом и незнакомыми снадобьями. Пахло невыносимо. Но этот человек звал его по имени. По настоящему имени. Волк насторожил уши. — Арне! Да очнись ты, щенок! Арне Вилтин!
Оборотень заскулил, но голос был неумолим.
— Да чтоб тебя! Очнись! Я хочу с тобой поговорить! Будь человеком ты, шавка несчастная!
Что-то шевельнулось в душе. Волк с трудом поднялся на ноги. Было больно. Пригнул голову к земле — мужчина рассмеялся — и неуклюже кувыркнулся через голову. Этот фокус пока ещё давался молодому оборотню с большим трудом, Виру приходилось всякий раз подталкивать его носом. На земле растянулся, тяжело дыша, худощавый юноша, одетый в одни только кожаные штаны — то немногое, что он успел сшить перед этой встречей. Вся остальная одежда разлетелась в клочья, ещё когда он сменил облик первый раз за ночь. Только те вещи, которые своими руками сшиты из кожи убитого самим же оборотнем животного, могли выдержать превращение в зверя и обратно.
Арне остался лежать, обессиленный, на примятой траве. Мужчина — его запах меньше бил по обострённому обонянию, но всё же казался неприятным, слишком уж… неправильным из-за незнакомых снадобий, — подошёл и ткнул носком сапога в бок.
— Встань, щенок, — потребовал мужчина. Арне, наконец, узнал его. Это был тот чёрный маг, который вдруг ворвался на сборище стаи и, ухватив молодого рыцаря за локоть, тихо и внятно прошипел ему в ухо: «Там твою даму приговаривают к смерти». Тогда Арне забыл обо всём, помчался на судилище и только краем глаза заметил, как Вир схватил рванувшуюся туда же Вейму и крепко обнял, не давая совершить смертельную глупость. Арне остановить было некому.
— Что вам нужно? — пробормотал рыцарь, стыдясь своей наготы и невольно опасаясь, что злой взгляд мага оставит на обнажённой коже какие-то отметины или даже раны.
Маг закатил глаза. Был он молод, чуть полноват и одет с головы до ног в чёрное. Выражение лица у него было почти брезгливое.
— Я мог бы сидеть дома, доказывать разложимость пространства по дюжине созвездий, — невесть кому пожаловался он, — а вместо этого бегаю, помогаю подруге жены, друзьям подруги жены и один Враг знает кому ещё! В чём я так провинился перед владыкой нашим Освободителем?
Арне неловко топтался на месте. Что-то в позе, в голосе, в запахе волшебника подсказывало, что его нужно выслушать. Жёсткая трава колола босые ноги.
— Слушай внимательно, щенок, — холодно произнёс маг. — Ты, небось, захочешь отыскать Магду… как её… Бертильду. Спасти её от высшего посвящения.
Под неодобрительным взглядом Арне выпрямился.
— Мой долг — спасти её! — взволнованно произнёс он. Лонгин скривился.
— Да-да, конечно. Так вот, слушай внимательно, я расскажу тебе как дожить до утра.
Арне хотел было возразить, что не нуждается ни в чьих советах, но промолчал, неожиданно для себя самого. Волшебник был взволнован, устал и зол и это странным образом убеждало его послушаться.
— Во-первых, ты оборотень, — начал инструктаж маг. — Помни — всё, что странно пахнет, странно звучит и странно движется — это обман. Не поддавайся на него. Что бы ни видели твои глаза — не верь. Если у чего-то нет запаха или оно пахнет не тем — не верь глазам. Этой ночью не верь глазам. Ульберга сказала, что преподаст тебе урок, а учитель она жестокий. Понял?