Ведьмина хижина
Шрифт:
Ликка же отложила книгу в траву и постаралась повторить те движения, которые успела запомнить. В голове вертелось: 'Про любовь! Про любовь!'. Выкрикнув в конце: 'Эбер воллум', Ликка тряхнула кистями рук. С кончиков пальцев сорвались жиденькие светящиеся брызги. Что-то ухнуло, и прямо к Ликкиным ногам тяжело упала квадратная книга в черном переплете. Дорожная пыль суетливо взметнулась вверх. Ликка издала радостный вопль, нагнулась, но поднять книгу не смогла — та будто вросла в землю. Страницы у нее тоже не открывались. В общем, книга больше походила на кирпич. Большой такой тяжеленный кирпич. И никакой тебе любви.
— Со всеми бывает, — сказала Челма Сытконош, не останавливаясь, — только усиленные тренировки сделают из тебя настоящую ведьму.
Не
Тучи лениво ползли от горизонта к горизонту, молчаливо обещая скоро новую порцию дождя, а солнце не упускало случая запустить в брешь несколько вечерних лучиков, которые стремительно пробегали по изумрудным полям и исчезали в пасмурной серости.
Так незаметно дошли до Комариного леса. Над лесом стоял тяжелый гул, а откуда-то из глубин доносилось многоголосье лягушек. Лес выглядел неуютно. Среди стволов многовековых деревьев прятались тени. По дороге вился серый туман. Идти вглубь леса решительно не хотелось. Ликка поежилась.
— Страшно? — Спросила ведьма.
— Немного… неуютно.
— Настоящие ведьмы ничего не боятся, — сказала Челма, — но они терпеть не могут, когда их кусают комары.
Челма Сытконош задумчиво потеребила острый подбородок, подняла голову и долгое время рассматривала макушки деревьев, среди которых гулял ветер. Потом она склонилась к метле и что-то ей прошептала. Метла с готовностью приняла вертикальное положение, словно солдат, вставший по стойке смирно.
— Конечно, перевяжу, — сказала Челма, — как прилетим, сразу все веревочки заменю, не переживай.
Метла, к удивлению Лики, закружилась вокруг своей оси, видимо, выражая неописуемую ра-дость. Потом снова легла горизонтально и замерла в метре над землей.
— Значит так, — сказала Челма Сытконош, поворачиваясь к Ликке, — через лес мы не пойдем, там комары. Мы через лес перелетим.
— Прямо сейчас? — сердце Ликки ушло в пятки. То есть, она, конечно, догадалась, но вот поверить не получилось, — а как это?..
— Обыкновенно. Как делают все ведьмы в Светземелье. Садишься на метлу, крепко хватаешься руками вот здесь и держишься. Метла сама перенесет тебя куда надо, я с ней поговорила. Потом, по приземлении, слезешь, и метла вернется за мной. А ты подождешь меня на той стороне леса. Все поняла?
— То есть, я сейчас полечу на метле, — уточнила Ликка.
— Это пройденный вопрос. Садись.
— Но как… я же не…
— Настоящие ведьмы обожают летать на метлах, моя дорогая, — отрезала Челма, — вот сюда одну ногу, сюда — другую. Тааак. Руками сюда. Крепче сжимай, не бойся.
Ликка не успела сообразить, как уже сидела на метле, едва касаясь кончиками ног земли. Говоря начистоту, от страха сводило живот. Как-то не верилось, что ведьмы обожают летать на метле. А еще разом вспомнились все интересные истории из библиотечных книг, в которых главные герои летали на коврах-самолетах, на метлах, с помощью сапогов-скороходов и других странных устройств. К счастью, не вспомнилось ни одного несчастного случая с летунами. Все они оставались целыми, невредимыми и в конце каждой книги обязательно жили долго и счастливо.
— Главное — крепко держись, чтобы не перевернуться, а то, если окажешься вниз головой, метле будет сложно приземлиться, — напутственно закончила Челма, — сейчас я щелкну пальцами, и ты взлетишь, готова?
— Не уверена, — шепнула Ликка, — может, сосчитаете до трех? Ну, или хотя бы до двух…
Земля стремительно сорвалась в бездну. Ветер ударил в лицо. Фигурка ведьмы растаяла где-то внизу, зато вдруг неожиданно открылись огромные поля, уходящие в разные стороны, макушки деревьев Комариного леса приветливо махали листьями, черные бугристые тучи стали ближе, а небо распахнуло широкие объятия от горизонта до горизонта… Ликка захлебнулась холодным ветром и сначала хотела зажмуриться, но потом любопытство взяло вверх, и она завертела головой, пытаясь найти собственную деревню. Она разглядела крохотные крыши домов, утопающие в зелени, и радостно засмеялась.
Метла, тем временем, полетела на другую сторону леса. Под ногами Ликки раскачивались деревья. Сквозь шум ветра она слышала комариный гул и лягушачье кваканье. Сквозь деревья отсюда, сверху, можно было различить дорогу и множество переплетений вытоптанных тропок. А вот и болото появилось, раскинувшееся, будто коричневое желе, в центре леса. Ликка вглядывалась в болото, надеясь увидеть водяного, но видела только большие валуны, покрытые мхом. А затем метла несколько раз вильнула в сторону. Возле Ликкиного уха раздалось самое настоящее кряканье, и, повернув голову, она увидела, пролетающих мимо диких уток. Ликка рассмеялась вновь. Руки ее заскользили по метле, ветер ударил в бок, едва не перевернув. Лететь вниз головой Ликке не хотелось, и она покрепче прижалась к метле, разглядывая проплывающий внизу лес.
Летели недолго. Потом метла пошла на посадку, и уже через несколько секунд Ликка вновь ощутила под ногами твердую землю. Ее слегка пошатывало от удивления и восторга. А еще немного подташнивало с непривычки. Едва Ликка отпустила метлу, как та взмыла ввысь и исчезла за деревьями, чтобы потом прилететь с Челмой.
Ликка села на траву, возле дороги, и стала ждать ведьму. В голове все еще радостно гудело.
Челма Сытконош задержалась. Прилетела она минут через десять. Оказалось, что полы ее платья мокрые, а кое-где висят рыжие водоросли.
— Ваш водяной — мой старый знакомый, — пояснила она, отряхивая платье, — я его сразу приметила. Спрашиваю его, куда ж это он потерялся, а он мне отвечает, бумага, мол, закончилась, поэтому и не пишет. Вот такой безответственный. И ведь не выберется все никак со своего болота, времени у него, видите ли, нет. На день рождения хоть пригласил, и то хорошо.
И не дав Ликке прийти в себя от удивления, Челма Сытконош выудила из воздуха клюку и произнесла:
— Ну, что, пошли дальше.
Глава третья, в которой чародей ищет ящериц, а Ликка вновь куда-то летит
Ликке никогда не доводилось выбираться дальше своей деревни. И без того хватало приключений, страхов и интриг. Любой ребенок скажет вам, что каждый квадратный сантиметр дома, где он живет, дорога к школе, старый сарай или заброшенная мельница — это целая вселенная, в которой полнота приключений зависит исключительно от фантазии.
А об огромном мире за пределами деревни Ликка узнавала из многочисленных книг и из рассказов родителей. Пак Триног любил по вечерам набивать трубку свежим табаком, садиться на веранде в кресло-качалку и, закинув ногу на ногу, вполголоса рассказывать интереснейшие истории из своей жизни. Во что-то из его рассказов верилось, во что-то — нет, во что-то верилось с большим трудом. Пак Триног рассказывал о Крае Вселенной, где пелена пепла и дыма закрывает горизонт, а вода в океане кипит и булькает, будто бульон в кастрюле. Он рассказывал о дивных странах Светземелья, там, где солнце почти круглый год стоит в зените, а от засухи, бывает, километры земли покрываются сухой коричневой коркой. Он рассказывал о людях с синей кожей и большими белыми глазами, о людях с жабрами подмышками, о людях, тело которых покрывают странные замысловатые узоры, нанесенные не с помощью краски и искусных мастеров, а с помощью заклинаний великих чародеев. Имелись у Пака Тринога истории о других странах, где люди летают на коврах за покупками, используют светлячков в качестве настольных ламп, выращивают рыбу не для того, чтобы ее есть, а для того, чтобы посадить в большую стеклянную посуду и любоваться ею. Из рассказов отца всегда выходило, что мир вокруг их маленькой неприметной деревушки полон странных существ, диковинных строений, заброшенных кладбищ, пещер с драконами, зачарованных принцесс и не менее зачарованных принцев, говорящих медведей с опилками вместо головы, могучих бессердечных чародеев и влюбленных до безумия чародеек.