Ведьмина ночь
Шрифт:
Приснись жених…
Чтоб еще когда-нибудь я взялась гадать.
Бамц.
Я оперлась на кровать обеими руками и встала-таки. А на пол что-то посыпалось, мелкое… потом разберусь. До окна дотянуть бы…
Оно рядышком вроде бы.
Бамц.
Что за… доберусь, узнаю, кто шалит и уши оборву. Или прокляну. Точно, прокляну, чтоб уши эти отвалились.
Я дернула створку и…
Бамц!
— Да чтоб тебя! — мой вопль пролетел над сонным городом. А я потерла лоб.
— Извините! — донеслось
Мне от этого не легче!
Я легла на подоконник.
— Ведьма? — уточнил тип.
Совершенно, между прочим, незнакомый тип. Наглый. А как еще назвать человека, который в шестом часу утра кидается камнями в чужое окошко. В это время любая женщина, до сроку разбуженная, такою ведьмой обернется, что и зачарованной книги не надо.
— Сам дурак, — я потерла лоб. Больно, между прочим. Очень! И наверняка, шишка будет.
— Я же извинился!
— И что?
Тип огляделся. А потом вдруг дернулся и прижался к стене.
— Эй… — я свесилась с подоконника, правда, ухватившись за него обеими руками. Причем крепко так, ну, на всякий случай. Не хватало еще сверзнуться по-за какого-то там… кстати, как он через забор-то перелез? Или калиткой воспользовался? Хотя вчера курьер не смог и через калитку.
Этот же…
Пока я соображала — а соображалось спросонья ну очень туго — тип принял свое решение и, вцепившись в ветви винограда, бодро по ним пополз.
— Вы что творите! — возмутилась я. Вполне искренне.
— Тише… — донеслось снизу. — А то услышат!
— Кто?
— Невесты, — левая рука типа оперлась на подоконник и когтистые пальцы попытались впиться в дерево. Но то явно было зачарованным, потому пальцы соскользнули. — Ой…
Я успела перехватить наглеца за рукав.
Оно, конечно, хам и гад, но вот если разобьется ненароком, пусть и по своей собственной глупости, меня совесть заест.
Я вцепилась в руку и потянула на себя.
Еще и тяжелый!
Но вот и вторая рука… и рукав трещит, как бы намекая, что он не для того к рубашке пришивался, чтобы за него всяких там таскали. А тип пыхтит. И голова показалась.
Он лег на подоконник.
— С-спасибо… староват я стал для таких подвигов.
Но внутрь комнаты он соскользнул весьма ловко.
Согнулся.
Разогнулся. И отвесил поклон.
— Позвольте представиться, Лютобор, — и ножкой шаркнул, прям душевно так. Не будь время столь ранним, я бы впечатлилась.
— Ведьма. Яна, — сказала я. — Можете так называть.
Упырь.
Это до меня только сейчас дошло. Тощий. Высокий. Светловолосый, бледнокожий, классический упырь. И смотрит так ласково-ласково…
А главное, физия его мне смутно знакомою кажется.
То ли в силу упыризма его, то ли и вправду где-то видела. Хотя… я бы запомнила. Уж больно наглая и холеная.
— Вы меня чаем не напоите? — ласково осведомился упырь. — А то как-то вот… очень хочется.
— Настолько, что вы меня ни свет, ни заря подняли? — я вдруг сообразила, что это он тут стоит в белоснежной, словно только с гладильной доски, рубашечке и джинсах, пусть слегка мятых, но по ощущению, настолько дизайнерских, что и мятость их вкупе с зелеными травяными пятнами казалась частью великого замысла. А я вот — в старой пижамке. С шортами.
И котом.
Кот был черным и полинявшим, как сама пижама. А шорты — короткими.
— Я приношу свои извинения, — сказал упырь голосом, в котором ни тени раскаяния не улавливалось. — И готов всецело компенсировать причиненные неудобства… когда станет возможным.
— А когда оно станет возможным?
Потому как вдруг да он вовсе тут поселиться захочет? Я на такое не согласна, но то я. А вот дом его пропустил. И вообще судя по наглости, этот упырь чувствовал себя тут куда более своим, нежели я.
Хотя…
Стоило бы догадаться.
— Вы… отец Горислава?
— Найду — уши оборву, — помрачнел упырь, подтверждая мою догадку. — И выпорю тоже!
Горислава стало жаль.
Он забавный. И вся их компания. Пусть даже я рядом с ними чувствую себя непомерно старой. Но это же мои проблемы.
— Чай внизу, — буркнула я. — Идите, ставьте.
— А вы?
— А я переоденусь.
Подмывало вернуться в кровать, но… как-то это даже не невежливо. Это совсем уж по-хамски будет. Так что переодеться. Собрать волосы в хвост, а то вечно они у меня дыбом. И ныне как-то особенно, никак от сна…
Я подняла камушек, застрявший в складке одеяла. Синенький. И рядом еще один, уже сине-зеленый. И красненький тоже есть… надо же.
На полу вон россыпью. Я их собрала, какие увидела. Целая горсточка получилась.
Сны тут вещие и вправду вещие.
Скажи кому… нет, не скажу. Разве что Бизону. Потом. Когда разберусь со всем. Вернусь в Москву, в университет, загляну на кафедру и скажу спасибо. За все. Пусть даже я ничего не просила, но все одно спасибо. И камешек подарю.
Или два.
Если они через пару часов не развеются, как оно с мороками бывает.
Я натянула джинсовый сарафан, который, может, был вовсе не дизайнерским, но при том пятна имел, некоторые даже травяные.
А камни высыпала в косметичку. Может, оно не совсем подходящее место, но пускай полежат.
И спустилась.
Гость и вправду вел себя по-хозяйски. И с чайником разобрался, и хлеба нашел где-то, и масла. Откуда? Вчера была только пицца и ту почти доели.
— Только прибыли? — светским тоном осведомился Лютобор. — Предпочитаете чай черный? Зеленый?