Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
Если Асаар и представлял себе сборник, то толстым, солидным, в украшенном переплете, а не ветхую тощую книжонку с засаленными страницами.
Перед глазами мелькали неумелые рисунки крылатых зубастых тварей, кровожадных рыб, цветы и лозы, символы, однако такого, как у Аны — разинутую пасть хищника, кусающего свою когтистую лапу- так и не нашел. Под конец наткнулся на причудливо извернувшегося зверька, кусавшего себя за хвост.
«Дом Гаты Хитрой» — прочитал подпись, сделанную угловатым, детским почерком. Зверь мало походил на оскаленную морду чудовища, однако это был
Отыскал и знак Дома Алых ведьм, где внизу стояла подпись: «Дом Нифины Алой».
«Это бабка тетушки Оули… — вспомнил Сар, — выходит, тетрадь старая. Но почему хозяйки Аны нет в списке? Разве может быть сильная ведьма вне дома? Или изгнана?»
Забрать книгу он не мог, и оставалось только листать ее вновь и вновь, всматриваться в символы и пояснения.
Лишь раз сердце пропустило удар. С замирание сердца Асаар прочитал: «Дом Ищущих ведьм. Атина»
Точно такая же метка — когтистая лапа, разрывающая плоть, стояла у него подмышкой. Теперь сомнений не осталось: он — творение Великой Атины, в совершенстве умевшей создавать оборотней.
Сар бы еще долго листал тетрадь, если бы не послышались голоса учениц. Калла закончила урок, и следовало уходить. С огромным сожалением положил все на место и вернулся в спальню. Приоткрыв окно, осмотрелся. Никого. Оставалось быстро спрыгнуть, но, подумав, что идиоту лучше поступать как идиот, спустился по лестнице. Все мысли были заняты размышлениями. Он надеялся найти ответ, а вместо этого появились новые вопросы.
«Это, скорее всего, копия. Но кто срисовывал и зачем? И почему печатей так мало? Не до конца переписали или домов не так уж много? И где хранится целый сборник?»
Асаар подхватил лестницу, стропы, щетку и развернулся, чтобы уйти, однако из-за угла высунулась голова.
— И что ты там делал? — глазенки Мауи довольно блестели, и она напирала, забыв о самосохранении.
Сар смотрел на ее дерзкую и довольную мордашку и не знал, как поступить. Запугивать ребенка — низко и глупо, тем более с таким пронырливым норовом.
«Пожалуй, игнорирование для нее будет худшим наказанием. Да и кто ей поверит. Калла уверена в защитным артефакте, и это веское свидетельство моей невиновности».
— Э-э, — промычал он.
— Не правда, ты не дурак! — топнула ногой Мауя. — А, ну, говори, а то фа Каллу позову и все расскажу!
«Да, неужели?! — усмехнулся Асаар. — И кто ж тебе поверит?»
— Нэ-эт! — протянул снова, насмехаясь.
— Ах, так! — девчонка посмотрела гневно, уткнула руки в бока и заголосила во все горло: — Госпожа, фа Калла! Госпожа!
Пока хозяйка спешила на ее зов, Мауя шептала:
— Я поймала тебя на месте! Не признаешься, все-все расскажу!
Но так и не дождавшись от великана ни одного разумного слова, покраснела, сжала губы, и как только наставница подошла, выпалила:
— А он вылез из окна вашей комнаты!
— Нэ-э! — промычал Вал и помахал щеткой, испачканной в птичьем помете перед лицом Каллы. Та, оценив перемазанного грязью и пылью недоумка, недовольно
— Это не смешно, Мауя. Он счищал грязь, чтобы школа выглядела достойно. И если бы был в доме, поверь, я бы услышала.
— Но я видела!
— А я вижу твое недостойное поведение, поэтому впредь не стану раньше отпускать с уроков. Учитывай это, чтобы не попасть в неловкое положение.
Калла развернулась и ушла, а расстроенная Мауя едва не рыдала.
— Все равно попадешься! — прошипела она вслед уходящему мужчине. — Я не сдамся!
По дороге к себе, Вал выронил щетку, и, решив, что это отличный предлог, девочка подхватила ее и побежала следом.
«Он все равно мне ничего не сделает!» — повторяла она, подкрадываясь к сторожке.
Повертев головой и убедившись, что ее никто не видит, приблизилась к покосившемуся окну с дырявой бумагой и прислушалась. Внутри было тихо. Тогда проковыряла пальцем щель побольше и приникла глазом.
«Как он тут умещается? — удивилась, разглядывая тесную коморку. — Груда тряпья… Миска, лопаты, ведра… О, даже скамейка есть. И все? А это что?»
На почерневшей лавке выделялось необыкновенно яркое пятно. И выглядело оно так заманчиво, что Мауя не могла уйти, не взглянув.
«Быстренько гляну и сразу убегу. А если появится, вручу щетку!»
Она легонько толкнула дверь, и та со скрипом отворилась. Выждав несколько мгновений, Мауя шагнула вовнутрь.
Асаар наблюдал за дерзкой ученицей и поражался глупой отчаянности, граничащей с безрассудством. Свернуть ей шею и бесследно спрятать тело не состояло труда, однако он не был убийцей. Решив, что хороший испуг исцелит от наглости и любопытства, достал из ловушки огромную дохлую крысу и направился к дому. Хотел швырнуть падаль и напугать проныру, однако, когда подкрался, застыл.
Мауя сидела на коленках и, как зачарованная, любовалась письмом. Наличие послания удивило Асаара, но еще больше настораживала печать, переливавшаяся в темной хибаре необычайно ярким, неестественным перламутром.
«Колдовство!» — крикнула интуиция, предупреждая об опасности. Не стоило к нему прикасаться, однако любопытная Мауя уже протягивала руку.
«Стой!» — не успел крикнуть, как упрямая девчонка, увидев его тень, вздрогнула и тронула печать. И тут же взвился сноп искристого пламени, принявший форму свирепой морды. А потом за миг страшная иллюзия разинутой огромной пасти, с клыками и жарким дыханием поглотила Асаара и Мауйю и с грохотом взорвалась, рассеиваясь ярким светом и каскадом обжигающих искр.
Полуослепшего от вспышки Сара потряхивало от возбуждения и ярости. Это было предупреждением и угрозой от того, о ком он пытался собрать сведения.
«Следят? Но как? Кто?» — если бы Ана была в школе, неминуемо заподозрил ее.
«Кроме девчонки, никто не знал, чем я занимался…» — однако безудержные всхлипы свидетельствовали, что Мауя ни о чем не подозревала. Ослепшая от яркой иллюзии она шарила руками, пытаясь встать, но задела садовые инструменты, и они с грохотом упали на землю. А черенок одной из лопат огрел ее по голове.