Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
— Ты видишь…?! — ее щелочки-глаза округлились. — Видишь?!
— Я не подвластен чарам иллюзии, — признался Асаар, и тут же две «красотки» ахнули, покраснели и опрометью бросились в дом. Только выдержка хозяйки не позволила ей отступить.
— И мой дом открыт для тебя, путник! Почти присутствием! — вздохнула Талаза, догадываясь, что попала впросак.
Когда и ведьма поклялась не пакостить, Асаар осторожно по стене дома спустился вниз.
— Полукровка? — женщина оценивающе смотрела на него.
— Оборотень.
— Пусть оборотень,
— Простите, я не знаю.
— И все же я уверена, — ведьма напряженно облизнула пересохшие от волнения губы.
— Не хотел ранить вас и ваши цветы, простите! — он встал на колено и склонил голову.
— Это огорчение мы уж как-нибудь переживем, — мрачно ответила хозяйка. — Хая, Анида, выходите. Накрывайте стол. У нас гость.
К удивлению Асаара две уродины-помощницы оказались скромными, милыми женщинами, без хозяйского морока стеснявшимися поднять от пола глаза. Они поднесли воды для омовения, почистили и разгладили одежду, измятую в мешке, а потом, усадив его на ковер и подушки перед небольшим столиком, за которым Талаза восседала в резном кресле, расторопно принесли травяной отвар, румяный пирог из зелени и соленого сыра и другие закуски.
— Простите, господин, оборотни едят только мясо… — женщины покраснели и закрыли смущенные лица руками, — но мы не ждали вас. Если подождете немного, приготовим.
— Не надо. Я не голоден, — отрезал Сар, опасавшийся есть у ведьмы.
— Мой дом открыт для тебя, — напомнила Талаза, пронизывая гостя каре-зелеными прищуренными глазами. Стоило ему признаться, что иллюзии над ним не властны, хозяйка растеряла вальяжность и встревожилась.
— Я помню, и все же я не голоден. До сих пор удача сопутствовала мне в охоте, — извернулся он.
— Ты не обычный перевертыш. Сколько тебе годов?
— Не знаю. Думаю, больше двадцати, но меньше тридцати.
— Не юли! Важно, что тебе точно меньше шестидесяти, а это значит, что ты не можешь быть порождением Атины!
— Почему вы так думаете?! — не удержался Сар и спросил более взволновано, чем следовало бы.
— Лучше ответь, почему уверен, что ты ее творение?
Поколебавшись, он распахнул рубаху, поднял левую руку, и хозяйка охнула:
— О, Боги! Не может быть! — и на несколько мгновений растерялась. Отмерев, отхлебнула отвара и задумчиво произнесла: — Несмотря на печать, ты не можешь быть ее творением, потому что она давно покинула мир. Тогда есть два ответа: тебя сотворил кто-то другой, достигший такого же совершенства, как Великая Атина, однако ее печать противоречит этому предположению.
— А второй?
— А второй куда проще. Великая Атина достигла такого совершенства, что ты — потомок ее творения.
Асаар не мог пошевельнуться.
— Почему ты удивлен? — улыбнулась хозяйка, теребившая тонкими, узловатыми пальцами звонкое монисто.
— Я никогда не думал, что… моя мать была как я.
— А
— Женщине проще найти подходящего мужчину. А я не могу найти себе соразмерную женщину.
— Но он же нашел!
— Великая Атина создала пару?!
— Нет.
— Почему? — лицо Асаара горело от волнения.
Талаза, поджав губы, долго смотрела на него. Потом махнула рукой, и две помощницы скрылись за дверью.
— Какая теперь разница.
— Госпожа, прошу, ответь!
— Отвечу, если окажешь мне ответную услугу.
— Что я должен сделать?
— Дождаться встречи.
— С кем? С высокой женщиной? Я не соблазнюсь. А если даже вы своей силой заставите меня это сделать, я воззову к главам Домов и разорву сделку.
— Нет, я тоже дала тебе клятву не вредить. Можешь не беспокоиться.
— Вас прислал человек со знаком зверя, грызущего свою лапу?
— Не скажу ни слова, пока не дашь клятву выполнить условие.
— Назови имя!
— Хочешь что-то узнать, не торгуйся.
— Хорошо, клянусь, — сдержанно процедил Асаар, но Талаза видела, как глаза нахмуренного гостя переменили цвет.
— Не все так плохо, поверь, — рассмеялась она через силу, стараясь скрыть страх от раздраженного перевертыша. Связываться с ними всегда рискованно, а с этим — проницательным и осторожным — тем более. — Я хоть и связана клятвой с нанимателем, но кое о чем могу намекнуть.
— Не боитесь прогневить его?
— Я исполнила пожелание заказчика: ты ждешь. А с этим, — подняла смуглую руку с красивым, витым браслетом, — нас никто не сможет подслушать. Кроме того, он скрыл, что ты оборотень. Знай я это, не взялась бы за дело.
— Полагаете, что, узнай я об этом деле, должен взбеситься и накинуться на вас?
— Не перебивай. Знак, про который спрашивал, — новый, и про него никто не знает. Но ведьмы просто так не появляются! Значит, под ним скрывается кто-то.
— Вы рассказываете так спокойно? — Сар чувствовал страх женщины и намеренно давил.
— План переменился, — философски заметила собеседница.
— И что повлияло?
— Мой наниматель, предлагая свой план, исходил из того, что ты умное животное. Я же, как хозяйка цветов, предложила другой план. На всякий случай. Он для тебя может быть как благом, так и мукой, но это будет зависеть только от тебя. И что бы ни произошло, моей вины в твоем выборе не будет… Как чувствовала… — она грустно скривила губы
— Не боитесь быть откровенной?
— Говорю же, это будет только твой выбор.
— Я надеялся, вы ответите мне, чья это печать.
— Не знаю, но ты или твой предок перешли кому-то дорогу, и этот человек вас сильно ненавидит. Другого объяснения не нахожу. А теперь давай сменим разговор. Долгое молчание — подозрительно. Не стоит гневить его.
Она подняла руку, чтоб снять браслет, но Сар успел спросить:
— А почему Атина не создала пару?
— Не успела.
— Плата — этот медальон?