Ведьминскими тропами
Шрифт:
Приподнявшись на локтях, Марина, а вернее Анитра постаралась встать с широкой лавки, на которой лежала. Аккуратные стопы с маленькими розовыми пальчиками вызвали умиление. Находиться в теле ребенка было непривычно, а еще беспокоила судьба этой девочки. Что с ней случилось? Не хотелось бы стать причиной ее гибели.
— Что случилось с этой девочкой? Она умерла? — лучше выяснить все сразу, чтобы не мучиться неизвестностью.
— Не переживай. Она умерла еще при рождении. Все двенадцать лет это тело существовало без души. Ее родные уж и не чаяли, как избавиться от такой обузы. Только мать и переживала за свое дитя, но и она успокоится,
— Так у меня в этом мире есть семья? — опешила новоявленная Анитра.
— Твоя семья — это я, — отрезала старуха. Сразу стало ясно, что спорить тут бесполезно. Да и ни к чему. Те люди были чужими для нее, вряд ли получится относиться к ним, как к родным.
Стол был накрыт и старуха с девочкой сели обедать. Это была их первая совместная трапеза. Разнообразием блюд она не отличалась. Вареная картошка, молоко и хлеб. Вот и все разносолы. Из кухонной утвари деревянные плошки, кружки и ложки. Все выполнено на довольно примитивном уровне. То ли ведьма проповедовала аскетизм, то ли в этом мире все так жили.
— Как вы… — Анитра запнулась под строгим взглядом Сигверды и исправилась: — Как ты собираешься передавать мне силу? И что она такое вообще? Это магия, волшебство? Я не понимаю.
— Постепенно. День за днем, шаг за шагом. Ритуал ускорил бы дело, но и лишил бы тебя многих знаний и умений. Поспешишь — людей насмешишь. Так говорят в твоем мире?
— Вижу, вы… ты успела многое узнать о моем мире, — не удержалась от замечания Анитра.
— Ты увидишь, как это просто — получать знания обо всем, что нужно или просто интересно, когда обладаешь силой, — ответила ведьма и загадочно улыбнулась. Лицо ее при этом преобразилось до неузнаваемости. Стало вдруг молодым и прекрасным. Анитра моргнула и иллюзия развеялась. Как не вглядывалась потом девочка в лицо Сигверды, оно виделось ей старым и морщинистым.
После обеда состоялось первое знакомство с миром магии и колдовства. И началось оно с довольно неприятного для Анитры заклинания, помогающего овладеть местным языком. Оказывается, все это время Сигверда говорила с ней по-русски, а переселенка в другой мир даже не задумалась о такой малости, как языковые различия.
На утро голова болела так, словно по ней всю ночь молотили железной кувалдой. Да еще Сигверда выглядела на редкость довольной и жизнерадостной, своим бодрым видом вызывая лишь глухое раздражение. Она снова помолодела и порхала по дому, как девочка-подросток, в то время, как Анитра с трудом поднялась с лавки и тут же зажмурилась от боли. К горлу подкатила тошнота, и девочка зажала рот ладошкой, сдерживая рвотный позыв.
— На-ка вот, выпей отвару, сразу полегчает, — Сигверда протянула деревянную кружку и заботливо поддержала посудину под донышко, когда поняла, что Анитра ослабла настолько, что даже эта малая ноша ей кажется неподъемной.
— Спасибо, — выдохнула девочка и кулем повалилась обратно на лавку. Подняться сил не было, и Анитра решила — будь, что будет.
— А теперь тебе надо поспать. Помниться, я после такого два дня провалялась в беспамятстве, а ты ничего, покрепче меня будешь.
В голосе Сигверды слышалось одобрение. Прежде чем Анитра провалилась в сон, она услышала слова ведьмы о том, что теперь ей доступны все семь языков этого мира. Оставалось только порадоваться, что их тут не сто семь. Такое количество просто свело бы ее с ума.
ГЛАВА 3
Напрасно
Харальд корил себя за недомыслие. Надо было давно озаботиться поисками ведьмы помоложе. Оно конечно непросто найти замену Сигверде, но лучше уж слабая ведьма, чем совсем никакой. В то, что из Анитры выйдет толк, мужчина не верил. Девчонка росла на его глазах и то, что он видел все эти годы, его не радовало. Разумения в ней не больше, чем в деревянном полене. Глянешь ненароком в ее пустые глаза, и крепкое словцо само невольно сорвется с языка. Что и говорить, начудила его Бирута двенадцать лет назад. Думала, удержит душу дочери силой любви своей материнской, да не вышло. Теперь и сама поди жалеет о содеянном, да ничего уж не исправить.
И где теперь ведьму искать? В каких чащобах? Сигверда, поговаривали, сама к ним пришла. В деревне поселилась, пусть и на окраине, соседей не чуралась. Другие то ведьмы с сильным даром людей на дух не переносят, предпочитая обжитым местам лесную глушь.
Харальд повернулся на другой бок, взбил огромным кулачищем подушку. Вот ведь, под тяжелые мысли и гусиный пух тверже камня кажется.
— Чего, старый, не спишь? — заворчала жена спросонья.
Потом, не дождавшись ответа, повернулась на другой бок и опять засопела. Харальд аж сплюнул от досады. У нее то душа не болит, спит спокойно, дальше собственного носа ничего не видит. Привыкла к сытой вольготной жизни. Да что с бабы возьмешь?
Еле-еле дотерпев до утренней зори, собрался Харальд навестить Сигверду и обо всем подробно расспросить. Давеча то он растерялся от неожиданности, забыл узнать о самом главном. А ведь на его плечах лежит немалая ответственность. Люди ему доверились. Подвести их никак нельзя.
Домашние еще спали, когда он отправился на окраину деревни, ту, что находилась ближе к лесу. Сигверда словно ждала его появления. Стояла у распахнутой калитки на удивление прямо, застыла на месте и, кажется, даже не дышала. Староста не сразу признал в этом каменном изваянии ведьму. А она смотрела, не мигая, на край восходящего солнца, только-только показавшегося на горизонте, и выглядела так величественно, что невольно захотелось поклониться ей в ноги, как грозной владычице.
— Что, Харальд, не спится на старости лет? — спросила ведьма с усмешкой, не поворачивая головы.
Староста споткнулся на ровном месте и не сразу нашелся, что ответить. Долго думал, как спросить о том, что действительно волнует, но Сигверда словно прочла его мысли, сама произнесла нужные слова:
— Не тревожься за родные места, без защиты они не останутся. Дождусь, пока преемница в силу войдет, тогда уж и распрощаемся.
И замолчала, посчитав разговор оконченным. Староста все же поклонился ей в пояс и, не поворачиваясь к ведьме спиной, отступил на несколько шагов. Только после этого позволил себе перевести дух и отправиться домой с легким сердцем. Слово свое Сигверда держала крепко, даром что баба.