Ведьмы Алистера
Шрифт:
Джилс оглядела балконы, надеясь найти хоть кого-то, кто мог бы ей помочь, но натыкалась лишь на заинтересованные взгляды. Под ложечкой предательски засосало, а глаза обожгли слёзы. Она выросла в этом городе, она знала почти каждую ведьму в лицо. С кем-то играла в детстве, с кем-то дружила в отрочестве. Это был её город, её дом. Но тогда почему никто, абсолютно никто не хотел ей помочь? Встать на её сторону?
«Неугодная» — слово билось в голове, словно гонг, по которому ударяли раз за разом.
А она ведь действительно думала умереть ради них, стать их жертвенной овцой — и стала бы, найди она хоть один сострадающий взгляд.
— Пропустите меня, — каким-то не своим мёртвым голосом потребовала Джилс, до боли сжимая корону в руках.
— Давай не будем усложнять, Джульетта, — предложила госпожа Демьяна. — Просто встань на колени и позволь Вивьене обезглавить тебя.
— Нет. Я ухожу.
— Джу-у-улье-е-ета, — протянула Демьяна и покачала головой. — Всё та же глупышка. Ты не выйдешь за порог замка.
— Хватит, меня так называть! — в голосе Королевы слышались нотки слёз.
С верхних ступеней донёсся смех Вивьены, который был подхвачен другими ведьмами, и Джилс пробрала дрожь.
— Забавная у вас, однако, вечерняя программа, — хриплый мужской голос заставил утихнуть смех. — Бег с мечом за королевой — это такая разновидность спорта?
Джилс повернулась. Люциан стоял, привалившись к колонне, поддерживающей балконы, скрестив руки на груди и склонив голову набок, оценивая представшую перед ним картину.
Возможно, неправильно оценивать мужскую красоту, когда тебе грозит неминуемая смерть, но Джилс оценила. Люциан был тем мужчиной, которого было просто невозможно не заметить и невозможно не оценить. С этой его нахальной полуулыбкой, от которой замирает сердце, и чертинкой во взгляде светло-карих, почти янтарных глаз.
Джилс всегда нравилось наблюдать за красивыми мужчинами: как разновидность спорта, не более. Хотя Люциан был определённо не её типажом. Всё в этом мужчине буквально кричало: потом будет больно. А Джилс не любила боль ни в каком проявлении.
— Главная зала справа от вас, — госпожа Демьяна тоже повернулась к гостю. — Я здесь скоро закончу и приду к вам. Сегодня на ужин у нас потрясающая телятина с кровью.
— У меня от крови несварение, — ответил Люциан, поправляя лацканы идеально подходящего ему пиджака. — Её величество хочет выйти на прогулку?
Джилс не сразу поняла, что обращался он к ней.
— По воспоминаниям о моём последнем посещении, город Кровавых Вод прекрасен в это время суток. Не так ли, ваше величество?
— Да, — неуверенно ответила Джилс, не понимая, к чему он клонит.
— Тогда вам непременно стоит прогуляться по городу, вас же давно здесь не было. Если хотите, могу составить вам компанию? — сколько же мёда было в его голосе.
— Люциан, вернитесь в главную залу, — сквозь зубы процедила госпожа Демьяна. Её губы при этом стали похожи на сморщенный чернослив. — Вам стоит попробовать малиновое вино, которое готовит наша кухарка.
— Знаете, я лучше прогуляюсь с королевой. Нам нужно обсудить некоторые моменты относительно сотрудничества с ковеном Шарпы, — он подошёл к Джилс и встал практически рядом с ней.
— Люциан, неужели вы хотите спровоцировать конфликт?
— Не понимаю, о чём вы, — пожал плечами мужчина, — я всего лишь хочу прогуляться с королевой. Знаете, мне льстит внимание молодых женщин.
— О да, я знаю, как оно вам льстит, — едко ответила госпожа Демьяна. — Только вот королева никуда не пойдёт.
Джилс ощутила прикосновение к своему локтю и затем
— Когда откроются двери — беги.
Она вскинула голову, но Люциан продолжал смотреть на госпожу Демьяну и улыбаться так, словно они разговаривали об искусстве и красоте природы, но никак не о смерти самой Джилс.
— Вы в этом уверены? — спросил он. — Мне казалось, подданные не имеют права указывать королеве. Но, похоже, в Кровавых Водах свои правила.
— Люциан, — предостерегающе произнесла госпожа Демьяна. — Вы ходите по очень тонкому льду.
Мужчина усмехнулся.
— Я знаю. У меня хобби такое — кататься на коньках.
А затем произошло то, что Джилс называла «магией в её стихийном великолепии». Стихийная магия явление редкое — сама Джилс видела её лишь однажды, когда госпожа Кеторин, жена Люциана, смогла создать маленький огонёк на своей руке. Не весть, конечно, какое чудо, но для ребёнка, привыкшего к размеренной кровавой магии, для которой нужно время, много времени, маленький огонёк на ладони был сравним с тем чувством, когда обычный человек узнает о существовании магии.
Сейчас Джилс ощутила такой же трепет, а, возможно, даже больше, когда тяжёлые дубовые ворота распахнулись под напором шквального ветра, снеся госпожу Демьяну в сторону.
— Советую поторопиться, — крикнул ей Люциан, заговорщицки подмигнув.
Ей не нужно было повторять дважды. Джилс рванула к проходу на пределе своих возможностей. Девушке хотелось спросить у Люциана, почему он ей помогает, но она не могла позволить себя задерживаться.
Холл замка потонул в криках и топоте ног, и под прикрытием из суматохи Джилс смогла выбраться из замка. Петляя по узким улочкам и стараясь избегать других ведьм — благо, корона всё ещё показывала огоньки-маяки, — Джилс переживала за мужчину, который ей помог. Мужчину, который заступился за неё, когда семья ополчилась против. Мужчину, для которого она ничего не могла сделать взамен, ведь вернуться обратно стало бы для неё подписанием собственного смертного приговора. А теперь, когда она почувствовала, что жизнь снова в её руках, расставаться с ней совсем не хотелось.
Джилс оставалось только надеяться, что Старейшины не убьют Люциана, ведь его смерть могла бы спровоцировать конфликт с Шарпой. А Старейшинам не нужны конфликты, уж тем более не сейчас.
Молясь всем Богам одновременно, чего обычно она не делала, Джилс выбежала за пределы купола и помчалась в поля. Надеясь лишь на то, чтобы Старейшины не успели пустить за ней кого-нибудь в погоню.
========== Глава 28. Магия по памяти ==========
Мегги нашла кристаллы и была полностью уверена в их магическом происхождении. Единственное, в чём она немного сомневалась, так это в том, были ли найденные ею кристаллы солью или сахаром. Когда-то давно ей уже встречались большие куски сахара — то были конфеты на ярмарке в виде сталактитов, сталагмитов или ещё чего-то, начинающегося на «стала-». Тогда Мегги уговорила папу купить ей целую коробку и, обещая себе, что будет есть строго по одному кристаллу в день, съела всю коробку за раз. После этого случая Марта ещё несколько месяцев обзывала Мегги «бешеной торбой», потому что такое количество сахара сделало Мегги, по словам отца, «просто неуправляемой», хотя сама она никаких безумных изменений в себе не заметила. Правда, потом живот болел. Но конфеты были такими вкусными, что она и сейчас съела бы парочку.