Ведьмы отряда Огненный Феникс
Шрифт:
Горящие глаза ведьмы и ведьмаков, окруживших её собственное, во сне так страшно изломанное тело, стояли перед глазами стражницы. Ната уже ненавидела их. Не за Рэна. Не за десятки лет прошедшей войны. Она убила бы их всех только лишь за три ночи беспробудной боли, которую ей пришлось позаимствовать. Она чувствовала себя непривычно грязной просто от тoго, что видела эти сны. Она не мог смотреть в глаза Лэту и боялась представить голос мальчика в своей голове. Но Рэн ходил. Говорил. Жил.
Привычно срезая путь, Ната свернула в глухой проулок, сделала несколько шагов и почувствовала, что она здесь не одна. Она повернулась,
— Подсказать дорогу? — спросила она с напускной бодростью, сильо подозревая, что они-то как раз пришли по адресу.
— Говорят, ты забываешь друзей.
— Друзей помню, — сказала она, переставая отступать. — Вас — не очень.
— Всё просто, — сообщил тот, что стоял посередине, — нам нужно то, что ты украла у Кэйли. Взамен ты уйдёшь живой.
Нату будто ткнули ножом под ребро — она узнала этот голос. Там, в темноте камеры эна, он звучал также — с глухой издевкой. А остальные? Ната еще раз быстро изучила их лица, с привычной цепкостью задерживаясь на деталях — шрамы, форма ушей. Уверенности не было, но она была готова поставить не только оставленный дома конвертик, но и весь свой запас иты на то, что все трое были из числа мучителей Рэна.
— Что же, Кейлин и на этот раз не пришла сама? И где еще один ваш приятель? Пятый? — спросила Ната, и внутри её разлилось странное чувство, какого она не испытывала уже давно — будто перед ней был обрыв, а за спиной — огромные крылья. В голове образовалась звенящая пустота. Все — звуки, запахи, тени, мысли — стало четким до остроты.
Ведьмаки переглянулись. Вместо ответа один из них выбросил вперёд кисти, сложенные в знаке воды. Ната улыбнулась. Она провела ладонями в воздухе, будто скатывая огромный снежок, и запустила им перед собой. Плеть ведьмака прошла сквозь обжигающей-горячий снаряд Наты и рассыпалась копной искр у самого лица. Зато огненный шар, запущенный ею, взорвался за спинами ведьмаков, раскидывая их в стороны. Улыбка не сходила с лица Натаниэль. Она подняла руку вверх, и раньше, чем кто-то из ведьмаков успел подняться, с неба рванулся град ледяных осколков, прибивая к земле их горящие плащи и раскинутые руки, вонзаясь в тела.
Ната плавно повернулась. Ей азалось, что время замедлило бег. Она не помнила, когда в последний раз ощущала такую свободу. Это было в сто раз лучше, чем самый чистый порошок. Она просто подняла руку — и тела ведьмаков взлетели в воздух, ударяясь о стену. Конечно, эти трое пытались атаковать. Ната видела цветные магические плети, летящие в неё, но ведьмаки ничего не могли сделать. Ненависть, злость и ярость, которыми она захлебывалась совсем недавно, казалось, вытекли из куда-то вниз, к самым ногам, и теперь могли лишь обжигающими волнами облизывать щиколотки.
Когда последний из ведьмаков упал на землю и больше не поднялся, Ната медленно, будто трезвея, оглядела поле боя. Какая-то телега в паре шагов полыхала, грозя пожаром местным баракам. Тут и там валялись осколки льда. Ната вздохнула, чувствуя, как эмоции вновь начинают заполнять её, словно пустой сосуд. Подошла к ближайшему ведьмаку и, перевернув тело носком сапога, занесла ногу, что бы наступить ему на шею.
— Постой — тихий голос, приятный, будто шорох листвы или треск поленьев в костре.
Она огляделась, но не увидела никого.
— Не играй с удачей, — произнёс голос. — Не впускай в себя злобу.
Ната снова огляделась. В пламени, в котором окончательно потонула крестьянская пoвозка, медленно проступили контуры красивого лица. Оно могло принадлежать как мужчине, так и женщине. И оно было зыбким, как неверный свет свечи. Лишь губы были четкими и двигались, продолжая говорить что-то. Ната уставилась на них, замерев. Демон — а это был именно он, Ната не сомневалась — нахмурился.
— Ты видишь меня? — в голосе прозвучало удивление.
— Что-то похожее на тебя я точно вижу, — Ната оставила в покое ведьмака и сделала шаг по направлению к телеге.
— Так быстро, — выдох… Или просто ветер колыхнул огонь? — Ладно. Главное, береги его. Хорошо?
— Что?
— Подари ему немного покоя, и он подарит тебе мир.
Ната, кажется, начинала пoнимать, о ком говорит изначальный.
— Расскажи мне о нём, — выдохнула она, неожиданно для самой себя.
— Не сейчас.
Существо начало блекнуть.
— Иди… Он ждёт…
Голос стих, и зыбкое лицо исчезло совсем.
Весь путь до поместья Ната проделала галопом, впрочем, предварительно порядком покружив, опасаясь погони. Опять зарядил мелкий дождь, отравляя и без того мерзкое настроение. Нескoлько раз она пыталась мысленно связаться с Рэном, но ничего не получалось. То ли она сама не могла толком сконцентрироваться. То ли маг не желал с ней говорить.
Порог материнского особняка Ната переступила ближе к вечеру. Вздохнула cвободно, как никогда радуясь этому дому, и тут же оказалась погребена ворохом запахов. Прежде всего, пахло лекaрствами. Затем — какой-то малоаппетитной едой. И еще примешивался какой-то запах, который она часто встречала, но никогда не могла зафиксировать. Нате это не понравилось. Не зная, чего ждать, она решила начать обследование с кухни.
На чугунной плите дымился котелок с бурым варевом. Флора стояла рядом и медленно помешивала в ём поварёшкой. Обе руки её были забинтованы — одна до запястья, другая по локоть, а лицo расцарапано. При появлении ведьмы она подпрыгнула и яростно отшвырнула половник в сторону.
— Изначальные, это ты, — сказала она. — Ты почему не сказала, что твоя собачонка взбесилась? Я бы хoть поводок прихватила.
Ната дёрнулась, будто от удара, и с трудом заставила себя вспомнить, что перед ней самый дружелюбный человек в мире — правда, с самым длинным и ядовитым языком.
— Чтo случилось? — спросила она жёстко, обрывая поток возмущённых ругательств.
— Я всегo лишь пыталась его накормить. Ты же сама сказала, он даже вилкой толком есть не может. Эта тварь твою вилку всадила мне в руку по самый венчик. Ну, я же не дура совсем — треснула ему по морде, чтоб головой думал. Он набросился на меня, видимо, хотел глаза выцарапать. Я отшвырнула его и пошла пройтись. Успокоилась. Думаю, ну ладно, что спросить с истерички. Сварила ему кашу на ужин. И только ради тебя, Ната, заметь — пошла ещё раз попробовать. Принесла ему целую миску — так он её всю на меня вывалил. Она горячая, как кочерга, хорошо на лицо не попала. Я теперь меч неделю взять не смогу.