Ведьмы за границей
Шрифт:
– И как же, интересно, я должна надувать губки?
Нянюшка Ягг продемонстрировала.
– Ох!
– Не волнуйся, – успокоила матушка. – Мы тоже там будем.
– И, по-твоему, я от этого буду чувствовать себя лучше?!
За спиной Маграт нянюшка протянула руку и тронула матушку за плечо. «Не получится, – произнесла она одними губами. – Она вусмерть перепугана. Уверенности ноль».
Матушка кивнула.
– Может, мне пойти вместо нее? – громко предложила нянюшка. – У меня по части балов большой опыт. Руку даю на отсечение, будь у меня волосы
Маграт была так поражена, представив эту сногсшибательную картину, что, когда матушка Ветровоск велела: «Погляди на меня, Маграт Чесногк!», она не задумываясь подчинилась.
Расшвыривая в разные стороны лошадей и людей, тыквенная карета подлетела к дворцу и как вкопанная, подняв вихрь гравия, остановилась у парадной лестницы.
– Во весело-то былоу, – сказал Грибо.
А потом ему стало неинтересно.
Пара лакеев бросилась открывать дверцу кареты. Самоуверенность, что шибанула изнутри экипажа, едва не сбила их с ног.
– Быстрее шевелитесь, мужланы!
Из кареты, оттолкнув мажордома, вылезла Маграт. Она подобрала юбки и побежала по красному ковру. Стоявший на верхней ступеньке лакей имел глупость спросить у нее приглашение.
– Отлезь, наглая прислуга!
Лакей, мгновенно признавший безгранично дурные манеры истинно высокородной персоны, быстренько ретировался.
А в карете нянюшка Ягг сказала:
– Слушай, тебе не кажется, что ты слегка переборщила?
– Пришлось, – пожала плечами матушка. – Сама же видела, какая она была.
– А как мы туда попадем? У нас же нет билетов. Да и одеты мы вроде бы не очень подходяще.
– Давай-ка наши метлы, – усмехнулась матушка. – Мы зайдем сверху.
Они приземлились на зубчатой верхушке возвышающейся над дворцом башни. Снизу доносились звуки изысканной музыки, а над рекой то и дело расцветали огни фейерверка.
Матушка открыла показавшуюся ей подходящей дверь и двинулась вниз по винтовой лестнице. Вскоре они оказались на площадке.
– Шикарный тут ковер, – похвалила нянюшка. – Вот только зачем они и на стенах ковры развесили?
– Это гобелены, – пояснила матушка.
– Вот те на! – удивилась нянюшка. – Век живи, век учись. Во всяком случае, я так и делаю.
Матушка взялась за ручку двери и остановилась.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Ну, просто я никогда не знала, что у тебя есть сестра.
– Мы об этом не говорили, вот и все.
– Стыд и позор, когда семьи вот так раскалываются, – укоризненно произнесла нянюшка.
– Ха! Ты же сама утверждала, что твоя собственная сестрица Берил – неблагодарная хапуга с совестью устрицы.
– Да, но она от этого не перестает быть моей сестрой.
Матушка открыла дверь.
– Так, так… – промолвила она.
– Что там? Что там? Ну не стой же в дверях!
Нянюшка из-за ее спины заглянула в комнату.
– Ого! – сказала она.
Оказавшись
Но вряд ли это так трудно, обычные-то люди справляются, а она – ведьма…
«Неужели матушка вот так чувствует себя все время?» – с ужасом подумала крошечная внутренняя Маграт, с трудом пытающаяся сохранить равновесие среди прилива вызывающей самоуверенности.
Она приподняла подол платья и взглянула на туфельки.
Вряд ли они сделаны из обычного стекла, в противном случае она уже ковыляла бы по дворцу в поисках медпункта. К тому же туфельки были непрозрачными. Человеческая ступня, конечно, весьма полезный, но не слишком привлекательный на вид орган – ну разве что для людей с весьма специфическими интересами.
Туфельки были зеркальными. Дюжины фасеток отражали свет.
У нее на ногах два зеркала. Маграт смутно припомнила что-то насчет… насчет того, что вроде бы ведьма никогда не должна оказываться меж двух зеркал. Или нет? Может, не следует доверять мужчине с оранжевыми бровями? Нечто такое, чему ее учили еще тогда, когда она была простолюдинкой. Что-то… вроде… вроде бы ведьма никогда не должна вставать между двумя зеркалами, поскольку… поскольку… поскольку тот, кто из них выйдет, может оказаться совсем другим человеком. Или вообще не человеком. Вроде… вроде ты размываешься среди отражений, твоя душа растягивается и становится очень тонкой. А тем временем где-то среди самых далеких отражений оживает твоя темная сторона, и эта сторона непременно завладеет тобой, если ты допустишь ошибку и поведешь себя неосторожно. Или что-то в том же роде…
Она решительно отбросила все сомнения. Ерунда!
И двинулась вперед – туда, где небольшая кучка гостей ожидала, когда их впустят.
– Лорд Генри Онорей и леди Онорея!
Бальный зал оказался и не залом вовсе, а внутренним двором, раскинувшимся под теплым вечерним небом. Чтобы попасть туда, нужно было спуститься по нескольким ступеням. На противоположном конце двора виднелась другая, гораздо более широкая лестница, с обеих сторон ярко освещенная колеблющимся светом факелов и ведущая непосредственно в дворцовые покои. На стене висели огромные и видимые отовсюду часы.
– Достопочтенный Дуглас Потент!
На часах было без четверти восемь. Маграт вспомнила, как какая-то старуха втолковывала ей что-то насчет времени, но… это тоже ерунда…
– Леди Хотелия Д'Авалия!
Настала ее очередь. Дворецкий, объявлявший прибывающих гостей, смерил ее взглядом, а потом словно человек, которого целый день готовили исключительно к этому самому моменту, оглушительно провозгласил:
– Э-э… Таинственная и прекрасная незнакомка!
От подножия лестницы по залу пролитой краской разлилось молчание. Пятьсот голов одновременно повернулись, чтобы взглянуть на Маграт.