Ведогони, или Новые похождения Вани Житного
Шрифт:
— Пелеплут охланял меня, молодец! — воскликнул Березай, погладив пса. Крылатый хорт был явно смущен похвалой, а лешачонок тут еще подбавил:
— Пелеплут холоший, Пелеплут живой!
Но пора было двигаться дальше — тем более что забытый синий клубок в нетерпении подскакивал на месте, словно детский мячик.
— У тебя опять ноги, — ткнул полесовый в Ванины конечности, когда они двинулись вслед за шариком. Мальчик нехотя кивнул. Шеша мигом среагировал, дескать, а что ж у него вместо ног было?! Ваня не рассказывал змеенышу о своем змеином прошлом, и развивать эту тему не
Теперь за клубком шли четверо: к Ваниному удивлению, крылатый хорт решил присоединиться к ним. Но когда мальчик заговорил о том, что неплохо бы взлететь и, обозрев Лабиринт сверху, поразведать, где находятся девочка и девушка, Переплут сделал вид, что не слышит. Ну и ладно, подумал Ваня. Шеша же заворчал, вот, дескать, дают крылья кому ни попадя, а толку от них никакого, помощи не дождешься… Но крылатый пес не реагировал — бежал за клубком, держа в пасти конец нити, лешак топал следом, а Ваня, которого оседлал змееныш, замыкал процессию.
Глава 5. Секретарша
А клубок завернул в один из ходов и остановился… перед медным домом в три окошка — вот те на! Это была точная копия их избы… И медные ворота при доме были, и баня, и сарай с медным пианино! Переплут сел в сторонке, и лешак остановился, пропуская мальчика вперед.
Ваня взбежал по медному крыльцу, распахнул дверь: медная лавка, и такой же стол, и умывальник, и вон — медная печь… Как-то всё это…
Мальчик пошел прямо — всё здесь было таким, как в их избе, только всё медное: и стены, и стол, и фотографии в простенке, и Кровохлебка на окошке!
А в кухне… стояла бабушка Василиса Гордеевна, только–только успела достать из печи лист с шаньгами — и так и застыла, не успев разогнуться… Бабушка была медной: и руки, и глаза, и фартук — всё, всё, всё было медное! Даже шаньги…
Ваня завеньгал, подбежал к бабушке, попытался расшевелить ее — вдруг оживет, нет, бабушка не оживала… Всё такая же была медная, холодная… Бабушка, бабушка… Шеша приполз и зашипел:
— Она не настоящая… Не бойся… Я такие медные лбы уж видал…
Но Ваня ничего не хотел слышать, тряс бабушку, пытаясь вернуть к жизни, пока не уронил, — эхо грохота прокатилось по Лабиринту, и где-то кто-то закричал!
Ваня очнулся и, утерев слезы, вернулся к товарищам, а клубок уж покатился в боковушку (где висел медный коврик с медной же Аленушкой), после в окошечко выскочил, они полезли за ним, а там… еще одна комната! В бесконечную перспективу уходят ряды полок, заставленных папками, толстыми и тонкими, с надписью «Дело №», и потом ужасно много цифр. У стен стоят несгораемые шкафы — похоже на архив. А клубок бежит себе между рядами — и… остановился: ни тпру ни ну!
Промежуток между полками, в закутке стол стоит, с тумбами, со множеством ящиков, столешница затянута зеленым сукном. За ним — секретарша, что ли… В черном твидовом пиджаке и черных же очках (где-то он похожие очки видел), что-то записывает левой рукой, а правую держит в кармане. За ее спиной железная
Ваня уставился на ее очки — где же он мог их видеть… Неужто?! Точно! Это Стешины очки! Почему они у… этой? Что это значит?! А Секретарша, вынув кулак из кармана и обе руки пряча за спину, продолжала:
— Угадайте: что у меня в руке… живое или мертвое?
Надо разгадывать… Так… Предположим, у нее за спиной что-то живое, но… если он скажет «живое», оно тут же станет мертвым… Если же он скажет «мертвое» — то опять-таки не отгадает загадку, потому что ему предъявят что-то живое, например червяка… В любом случае он проигрывает…
Шеша, выглядывая из сапога, канючил:
— Так нече–естно… Такие загадки не разрешается загадывать…
— Хорошо, — сказал Ваня, — пусть будет… мертвое!
Секретарша вытащила из-за спины правую руку, зажатую в кулак, раскрыла ее: на ладони лежал… жаворлёночек… со свернутой шеей…
— Ты угадал! Молодец какой! — засмеялась Секретарша, опустила руку — тельце жаворонка упало — а она весело захлопала в ладоши: — Браво, браво! C'est charmant [80] !
Ваня с тяжелым сердцем наклонился, чтоб поднять мертвое тело — в этот момент порыв ветра приподнял белый подол ночной рубахи, и мальчик с ужасом увидел, что ноги у нее — лошадиные, даже подковы есть… Поняв, что Ваня всё равно уже заметил ее изъян, Секретарша нарочито задрала подол и подняла ногу, чтоб раздавить жаворонка, мальчик выхватил его из-под самого копыта.
80
C'est charmant– Это прекрасно [Франц.] [Ред.]
Тут синий клубок, всё это время остававшийся на месте, дернулся, проскользнул между копытами Секретарши, покатился мимо стола, мимо полок с делами… Переплут, первым заметивший движение клубочка, помчался за ним, лешак бросился за крылатым псом, а Ваня — замыкающим. Но Секретарша с воплем: «Не спеши–ите!» — зацокала следом…
Мальчик вскрикнул и полетел вперед, задев локтем полку: папки с делами посыпались — и преградили Секретарше дорогу, а он вдруг оказался в кромешной тьме.
— Ва–аня–а! — услышал мальчик голос Степаниды Дымовой, и только собрался заорать: «Я здесь», — как хвост Шеши залепил ему рот. Змееныш зашипел:
— Это же она зовет тебя… Если отзовешься — всё!.. Ее ни звать нельзя, ни откликаться на ее зов нельзя. Скажи спасибо: спас тебя, а то бы поминай как звали…
Когда Шеша соизволил вытащить свой хвост из Ваниного рта, он смог поблагодарить своего спасителя.
Ваня положил жаворонка в карман и пошел куда-то, выставив руки вперед: боялся опять папки свалить — и упасть али упереться в медные стены, но никаких препятствий, никаких преград не было. Что это значит? Неужто они выбрались из Лабиринта?! Но ведь до заката еще далеко — не могла же ночь наступить так скоро!