Ведогони, или Новые похождения Вани Житного

Кунгурцева Вероника Юрьевна

Ваня глянул — а сзади обрыв… Дальше некуда! Верлиока близоруко наклонился, чтоб получше разглядеть противника, ухмыльнулся, обдав мальчика вонью гнилого дыханья, поднял меч… Широко расставленные ноги веляка… Вспомнив о змеином прошлом, мальчик в мгновение ока проскользнул между ногами Верлиоки, краем глаза заметив, что Переплут, взмахивая черными крылами, летит над пропастью… Веляк, затоптавшись, сделал по краю обрыва несколько шагов — тут канатом растянулся несчастный Шеша, уткнув в песок свой утиный нос…

И… Верлиока споткнулся о «канат»! Змееныш от могучего удара взлетел над пропастью высоко в воздух… Но и велетень потерял равновесие — он зашатался, взмахнул руками и… и… с ужасным воем рухнул вниз!

А бедный змееныш?! Перевернувшись в воздухе, он угодил на спину летящему над обрывом Переплуту!

Все, кто мог, подскочили к краю пропасти: Верлиока лежал внизу — голодные зыбучие пески почти уже засосали веляка…

Шеша, лежа поперек спины крылатого пса, умудрился поднять свой утиный нос и крикнуть: «Я лечу! Я лечу! Я летучий Змей!» — и веревкой повис между крыльев черного хорта.

Глава 7. Медная труба

Ваня стоял у края — ноги, хоть и дрожали в коленках, но слушались его! Рядом с ним всё еще заглядывал в пропасть Березай, по другую сторону возвышалась Златыгорка. Посестрима обняла побратимов — оба вмиг ощутили, что силушки у ней прибавилось! Но нужно было сказать ей! Мальчик достал мертвого жаворлёночка и молча протянул виле. Посестрима вздрогнула, осторожно погладила тельце — и опустила в жилетный карман. Ваня рассказал, как это случилось, и спросил, а где же соловушка? Неужто тоже…

— Нет, нет, — замотала головой Златыгорка. — Он спасся, он улетел…

Тут приземлился крылатый хорт — Шеша свалился со спины Переплута и, в ужасе оглядываясь на самогорску вилу, пополз к чану с сильной водой. Черный пес, указывая на Ванины ноги, спросил:

— Всё в порядке?

Ваня кивнул — тяжкое сомнение угнетало его: неужели от страха у него отказали ноги, ведь вот же — опасность миновала, и ноги двигаются, как ни в чем не бывало!.. Переплут понюхал кровь, в которой был перемазан мальчик, и сказал:

— Это змеиная кровь излечила твои ноги!

Ваня вновь слабо кивнул: что ж, выходит, есть надежда, что он не трус… И нашел глазами десантницу…

Стеша осторожно сняла залитый кровью шлем с уцелевшей головы, взглянула: это была человеческая голова — так она и знала! Это был… это был пастушонок Смеян! Девочка подошла к скатившимся первыми головам в шлемах, подняла забрала: седобородый и парень… Страшные лица, ужасные глаза, перекошенные в детской обиде рты… Стеша закрыла глаза мертвецам.

Восемь змеиных голов валялись тут же. Златыгорка принялась сбрасывать их вниз, в зыбучие пески, Березай помогал ей. Ваня заметил: когда кровь одной из змеиных голов попала на рану Березая, края ее стянулись, значит, вправду змеиная кровь лечит…

Вдруг треснул чан с сильной водой — змееныш вылакал остатки водицы, и чан не выдержал Шешиного веса. По виду утконос оставался прежним, а силушки-то у него явно прибавилось: Златыгоркины цепи, которые переползал змееныш, лопались, как гнилые нитки. А в песке оставалась глубокая колея.

— Эй, вила, я тебя не боюся! — вновь заговорил хрипатым голосом Шеша. — Я теперь сильный, как дедушка! Ну — что ты со мной сделаешь?!

Златыгорка, продолжая очищать гору, отвечала:

— Я с детенышами-то ведь не воюю! А тем паче — с ползучими!

— Ах, вот как! — встал на дыбы змееныш. — Ты, значит, ползучих презираешь!

— Ну, а против ползучих Змей я ничего не имею, а тем более таких — с бабочками… — И Златыгорка мимоходом погладила Шешу по голове! Змееныш только пасть раззявил!.. Но тут же переключился на другое, он вспомнил о выигрыше и заорал:

— А где мой синий клубочек? — и повел из стороны в сторону своим утиным носом.

Клубок лежал подле медного столба, только не синим он был — а красным: утонул в змеиной кровищи. Шеша выхватил его из крови — и вынужден был замолкнуть: клубок заткнул ему пасть.

— Хоть бы спасибо сказал! — проворчал крылатый пес, подойдя к кровавой луже, возле которой расположился змееныш. — За спасение-то! Держал бы сейчас пески пустыни на себе, вместе с Верлиокой, ежели б я спину вовремя не подставил!

Шеша выпустил клубок — сжатый с полюсов, он превратился в эллипс! — и прохрипел «спасибо», а, дескать, от его мамы Переплуту будет особая благодарность! Ваня, взяв деформированный клубок в руки, осерчал: видать, змееныш, надравшись сильной воды, сильно придавил шар челюстями, и как же он теперь покатится? Рассерженный мальчик брызнул на силача из чана со слабой водой! И змееныш запищал прежним голосишком:

— Ну, что ты натворил! Сильной-то воды ни капли ведь не осталось! Мне дома-то не разрешают ее пить… — и Шеша, дергая утиным носом, пустил слезу.

Златыгорка подошла к тулову Змея, чтоб и его сбросить в пропасть, Стеша сказала: «Погоди!» — она наклонилась, чтоб закрыть Смеяну глаза, — и, как обещалась когда-то, поцеловала пастушонка в запекшиеся губы. И тут же, будто на мир черный мешок набросили, наступила кромешная тьма! Разве сегодня затмение? Загремел гром, молния располосовала небо, угодив в медный столб, которого касалось темечко Смеяна. Змееныш мигом влез на Ванины плечи, бормоча: «Я грозы боюся!»

Вновь развиднелось: змеиное тулово пропало, а в крови Змея… лежал мальчик неземной красоты.