Век амбиций. Богатство, истина и вера в новом Китае

Ознос Эван

Партия столкнулась с проблемой, которую сама же и породила. Она так старательно ограничивала возможности выражения, что людям не осталось почти ничего, кроме того или иного рода беспорядков, – а это и есть самый страшный кошмар партии. Так что она отвечает, еще сильнее затягивая гайки. После нескольких дней уличных протестов в прибрежном городе Нинбо – люди не согласились с планом строительства очередного химического комплекса – городская администрация отступила, но цензоры на всякий случай заблокировали лозунг: “Мы хотим выжить, мы хотим преуспеть”.

Люди в интернете жаловались даже на то, что их взятки не привели к ожидаемому результату. Крупный хунаньский торговец недвижимостью Хуан Юйбяо попытался купить себе место в

законодательном органе провинции, но после того, как он передал пятьдесят тысяч долларов, ему сообщили, что этого мало. (Тогда он опубликовал видео с людьми, взявшими деньги.) Молодая женщина по имени Ван Цянь жаловалась, что предложила пятнадцать тысяч долларов за армейскую должность (это открывало широкие возможности для коррупции), но ответственные за набор сообщили, что другие “новобранцы” предложили больше.

Чиновники не были единственными объектами жалоб. Клиенты жаловались хозяйке сайта знакомств Гун Хайянь, что их обманули. Ей ставили в вину, что она допускает мошенников на свой сайт. В Пекине одного мужчину приговорили к двум с половиной годам тюрьмы за обман женщины, которую он якобы встретил на “Цзяюань”. Компания Гун отрицала, что несет за это ответственность, однако котировки ее акций упали почти на 40 %. Клиенты потянулись прочь. Чтобы защититься от мошенников, на сайте ввели проверку, которая позволяла пользователям подтверждать свою биографию документами (корешками чеков, паспортами, свидетельствами о разводе). Чем больше документов прилагалось к анкете, тем больше присуждали квалификационных звездочек. Компания пригласила экспертов по документам, чтобы отслеживать подделки и выявлять подозрительных пользователей, например, часто меняющих свое имя и дату рождения.

Но критики не унялись. Официальная пекинская газета “Цзинхуа шибао” заклеймила ‘‘советников по подготовке ВИП-браков”, сводников, которые имели дело только с самыми богатыми пользователями, обычно мужчинами, организуя их встречи с наиболее желанными пользователями-женщинами. “Бриллиантовые холостяки” тратили до пятидесяти тысяч долларов на шесть кандидаток, что попахивало высокотехнологичной эскорт-службой. Когда я спросил об этом Гун, она не стала оправдываться. Есть спрос и есть предложение, объяснила она: “‘Бриллиантовые холостяки’ ищут симпатичных девушек. Некоторые из этих девушек хотят выйти замуж за такого человека. Идеальное совпадение”.

Из-за скандалов процветали конкуренты “Цзяюань”. Бизнес интернет-свиданий, который до Гун в Китае почти отсутствовал, превратился в индустрию с оборотом более миллиарда юаней. Компании понадобился опытный руководитель. В марте юн года, когда доходы и котировки акций стали падать, “Цзяюань” на должность второго гендиректора пригласил искушенного в технических вопросах У Линьгуана. Любовная индустрия стала полем боя: прежде У управлял World of Tanks.

Если раньше люди чувствовали себя неуютно в интернете, то теперь они уже не пытались скрыть недовольство теми, кто посягнул на их свободу в Сети. Никого не презирали так сильно, как пятидесятилетнего профессора информатики Фан Биньсина. Государственные СМИ называли его “отцом Великого файервола”. Когда Фан открыл собственный аккаунт в социальной сети, один пользователь призвал: “Кидайте кирпичи в Фан Биньсина!” Другой напоминал: “Враги народа неминуемо предстанут перед правосудием”. Цензоры убирали эти оскорбления так быстро, как могли, но не успевали угнаться за комментаторами. Люди называли его “евнухом” и “лакеем”. Некто в фотошопе приделал голову Фана кукле вуду с иголками во лбу. Фан оказался в руках разъяренной толпы.

Меньше чем через три часа после того, как пользователи интернета нашли его, “отец Великого файервола” закрыл свой аккаунт и ушел из цифрового мира. Несколько месяцев спустя в мае 2011 года, когда Фан читал лекцию в Уханьском университете, студент бросил в него яйцо, а потом ботинок, попавший в грудь.

Преподаватели попытались задержать метателя, студента-естественнонаучника из соседнего колледжа, но другие учащиеся защитили его и вывели наружу. В Сети он сразу стал популярен. Люди предлагали ему деньги и отдых в Гонконге и Сингапуре. Одна девушка-блогер предложила переспать с ним. “Нет места, где я мог бы на равных дискутировать с Фан Биньсином, – объяснил студент свой поступок журналисту. – Поэтому я мог прибегнуть лишь к такому, в общем, экстремальному способу выразить недовольство”.

Чэнь Гуанчэн покинул тюрьму в сентябре 2009 года. Хотя теперь его никто ни в чем не обвинял, в Дуншигу он обнаружил, что власти подготовились к его приезду. Вокруг двора установили прожекторы и видеокамеры, на окна повесили стальные ставни и приставили к дому большой штат посменно работающих охранников. Однажды Коэн и Чэнь попытались подсчитать, сколько денег уходит на охрану, еду и прочее, нужное для изоляции слепого юриста от мира. Вышло около семи миллионов долларов.

По мнению самого Чэня, основное испытание было психологическим. Раз за разом охрана выносила вещи из дома во двор и оставляла их там, так что Чэню и его близким приходилось заносить все обратно. Охранники отняли телефон и компьютер, испортили телевизионный кабель. В какой-то момент Чэнь смог передать наружу небольшой видеорассказ об условиях своей жизни. Когда это обнаружилось, охрана завернула Чэня в одеяло и избила.

Но Чэня больше беспокоило другое. Его шестилетней дочери запрещали ходить в школу. Именно это, судя по всему, возмутило технически подкованных жителей Пекина, Шанхая и других крупных городов. 23 октября 2011 года тридцать из них попытались прорваться к Чэню. Охранники отняли и разбили о камни телефоны и видеокамеры. Гости уехали ни с чем. Эта драма привлекла внимание многих китайцев, например Хэ Пэйжун, преподавательницы английского из Нанкина. Прежде она о Чэне не слышала:

Первое, что я сделала, это проверила факты, о которых говорил Чэнь Гуанчэн… И даже если он однажды нарушил закон, борясь за права человека, я думаю, он уже заплатил за это. То, как с ним обращаются после освобождения, шокирует. Я не могла себе представить такие зверства в современном Китае. Мои друзья (некоторые из них – офицеры милиции) не верят, когда я рассказываю об этом.

Хэ присоединилась к “кампании темных очков” и начала рассказывать в блоге о Чэне и своем намерении посетить затворника 5 ноября, в день его рождения. Милиционеры, видимо, тоже ждали этого дня. Они стали следить за Хэ, сопровождать ее на работу и советовали не ездить в деревню. В какой-то момент, по ее словам, ей даже предложили оплатить отпуск, если это заставит ее остаться в стороне. Когда Хэ отказалась, ее поместили под арест до дня рождения Чэня. Она не испугалась. Вместе с другими сторонниками Чэня она распространила четыре тысячи наклеек на бампер с лицом Чэня, замаскированных под рекламу Kentucky Fried Chicken и с надписью Free CGC(“Свободу Чэнь Гуанчэну”). (Милиционерам объясняли, что это реклама курятины.) “Если сравнить эту затею с наклейками с предыдущими выступлениями в защиту прав человека в Китае, – сказала Хэ Пэйжун, – то, думаю, она отражает взгляды среднего класса, ведь в ней могут участвовать только люди, у которых есть машины”.

О кампании упомянули в международных новостях. Две недели спустя местные власти пошли на уступки. Дочери Чэня позволили посещать школу. Сам Чэнь остался под замком. Дело стало позором для правительства, но чем больше Чэнь и его сторонники жаловались, тем неохотнее власти показывали, что действуют под давлением. Когда иностранный репортер задал вопрос о Чэне на пресс-конференции во Всекитайском собрании народных представителей, его слова изъяли из стенограммы.

Глава 15

Песчаная буря