Век невинности
Шрифт:
На следующее утро Ачер обошел весь город в поисках чайных роз, вследствие чего довольно поздно появился в офисе. Впрочем, никто не обратил на его поздний приход ни малейшего внимания, и, оставшись наедине с самим собой, он погрузился в безрадостные мысли о тщете собственных усилий и суетности жизни. Ну почему он не бродит сейчас по песчаным берегам Сан-Августина вместе со своей невестой? Всем и так ясно, что «деловая лихорадка» его не одолевает. Юридическая фирма, которую возглавлял мистер Леттерблеяр, почти ничем не отличалась от прочих компаний, основанных в незапамятные времена. В этих фирмах, занимавшихся, как правило, юридическими вопросами, связанными с охраной крупной недвижимости и землевладений, служило несколько молодых людей «из хороших
Ачер всегда вздрагивал при одной мысли о том, что и его тоже причисляют к этой легкомысленной «золотой молодежи». Допустим, у него были разнообразные хобби. К примеру, он любил путешествовать по Европе, набираться ума-разума в беседах со знакомыми «философами», о которых упоминала в своем письме Мэй, и старался «держаться на уровне», о чем дал понять мадам Оленской в приватной беседе. Но какими станут его приоритеты, когда он вступит в законный брак? Он достаточно насмотрелся на своих сверстников, жаждавших благих перемен, но, в конце концов, успокоившихся и погрязших в праздности и лени среди показной роскоши, как и их предшественники.
Воспользовавшись услугами мальчика-посыльного, Ачер отослал из своего офиса записку для мадам Оленской. Он спрашивал, в котором часу она могла бы принять его, и просил, чтобы ответ доставили ему прямо в клуб. Но, ни в тот день, ни на следующий, графиня ему так и не ответила. Совершенно неожиданно для самого себя, молодой человек был обескуражен этим непонятным молчанием, и хотя на следующее утро на витрине цветочного магазина появился букет роскошных чайных роз, покупать его он не стал. Только через три дня по почте пришел ответ от графини Оленской. К своему удивлению он обнаружил, что писала она из Скайтерклифа, куда Ван-дер-Лайдены отправились на отдых сразу после того, как посадили князя на пароход.
«Я сбежала из города вместе с ними, — писала она, опустив обычные слова приветствия. — Эти славные люди предложили мне поехать с ними на следующий день после того, как мы с вами виделись в театре. Честно говоря, мне давно хотелось побыть в каком-нибудь уединенном месте и поразмыслить в тишине. Вы правы: Ван-дер-Лайдены и в самом деле просто замечательные! С ними я чувствую себя в полной безопасности. Жаль, что вы не с нами!»
Письмо она заканчивала традиционно, словами «искренне ваша», и ничего не писала о том, когда собирается вернуться. Тон ее письма удивил молодого человека. От кого бежала мадам Оленская? И почему в Скайтерклифе она чувствовала себя в большей безопасности, чем в Нью-Йорке? Вначале он даже подумал о реальной угрозе из-за границы. Но потом он напомнил себе, что пока еще не знаком со стилем ее письма, и, возможно, она все несколько преувеличивает (женщины всегда все преувеличивают!). К тому же графиня еще не вполне привыкла разговаривать по-английски. Казалось, она сначала в уме переводит французские фразы. «Je me suis evadee, — я сбежала» — так и вертелось у него на языке.
Напрашивался вывод, что графине наскучили приемы, и она попросту захотела отдохнуть от надоевшего ей общества. Вполне вероятно, что так оно и было на самом деле. Тут Ачер подумал, что графиня Оленская, как выяснилось, подвластна капризам и ради собственного удовольствия готова забыть обо всем.
А еще Ачер ломал голову над тем, почему Ван-дер-Лайдены вновь пригласили графиню поехать с ними в Скайтерклиф, и, судя по всему, на длительный срок. Двери усадьбы в Скайтерклифе редко открывались для гостей. Ван-дер-Лайдены всегда неохотно приглашали туда своих друзей, да и то лишь изредка, на уик-энды.
Ачер вспомнил, как во время своего последнего визита в Париж смотрел водевиль Эжена Лабиша «Путешествие г-на Перришона». Насколько помнит глубокоуважаемый читатель, главный герой этой комедии вытащил из ледника одного молодого человека и настолько привязался к нему, что уже не смог без него обходиться. И Ван-дер-Лайдены, говоря на языке метафор, спасли графиню из своеобразного ледового плена; и хотя мадам Оленская могла интересовать их по многим причинам, Ачер знал, что они продолжали упорно и незаметно вытаскивать ее.
Он был крайне раздосадован тем, что Элен Оленская покинула Нью-Йорк на неопределенное время, никого об этом не предупредив. И почти тотчас же он вспомнил, что накануне вечером отклонил предложение Чиверсов, которые хотели, чтобы следующее воскресенье он провел вместе с ними в их загородном доме на Гудзоне, неподалеку от Скайтерклифа.
Он давно отошел от шумных вечеринок в компании веселых друзей; а ведь когда-то они все вместе катались в Хайбэнке на санях и буерах, бродили по заснеженному берегу, флиртовали с дамами и весело острили, пересыпая свой разговор остроумными шутками. Недавно он получил из Лондона коробку с новыми книгами и надеялся, что ему удастся прочесть хотя бы некоторые из них за воскресенье. Но войдя в клуб, он написал срочную телеграмму и попросил слугу немедленно ее отправить. Ачер прекрасно знал, что миссис Чиверс не будет возражать, если он внезапно переменит свое решение, и что в ее «резиновом» доме всегда найдется место для еще одного гостя.
Глава пятнадцатая
В пятницу вечером Ньюлэнд Ачер прибыл к Чиверсам, а в субботу он уже вкушал привычные удовольствия, которые всегда ему сулил уик-энд в Хайбэнке.
Утром он катался на буере вместе со своей хозяйкой и другими гостями. В полдень Реджи вознамерился показать ему свое фермерское хозяйство и повел его в превосходно оборудованные конюшни, где прочел длинную и занимательную лекцию о лошадях. После чая Ачер уютно устроился в углу у камина и долго беседовал с одной юной леди, которая призналась, что когда было объявлено о его помолвке, у нее разбилось сердце. Впрочем, теперь она весело щебетала, стремясь поделиться с ним своими новыми радужными надеждами и планами на будущее. И, наконец, около полуночи он резвился в компании других повес, подложивших золотую рыбку из аквариума в постель к одному из гостей и устроивших засаду в ванной комнате в покоях у одной нервной леди. А после, в течение нескольких нескончаемых часов, весь дом никак не мог угомониться: повсюду шли «подушечные бои». Но в воскресенье, после обеда, он отправился на санях в Скайтерклиф.
Ему рассказывали, что в Скайтерклифе у Ван-дер-Лайденов дом, напоминающий старинную итальянскую виллу. Тот, кто никогда не был в Италии, соглашался с этим безоговорочно. Впрочем, этот дом мог ввести в заблуждение кого угодно, даже самих итальянцев. Мистер Ван-дер-Лайден построил его в дни своей молодости, по возвращении из «большого европейского путешествия» и непосредственно перед тем, как вступить в законный брак с мисс Луизой Дедженит.
Дом этот был большой, деревянный, с квадратным фундаментом, закопченными стенами, окрашенными в салатовый цвет, и белым коринфским портиком. Простенки между окнами заполняли резные медальоны.
Перед домом было разбито несколько террас, отгороженных друг от друга высокой балюстрадой. Под елями, росшими на берегу небольшого пруда причудливой формы, на асфальтовой дорожке, стояло несколько декоративных ваз. Справа и слева вдоль ажурной чугунной ограды тянулись газоны, посреди которых росли деревья разных видов, как в ботаническом саду. А внизу, в ложбине, виднелся небольшой каменный дом (в нем было всего четыре комнаты), построенный первым владельцем этих земель, дарованных ему в 1612 году.